* * *
Морозный дым родного декабря.
Его клубы, разорванные в клочья,
парят в продрогшем свете фонаря
холодной самой, самой долгой ночью.
Шар голубой, остывший добела,
летит на свет мерцающих созвездий,
чуть накренясь, как полая юла,
твоей рукой запущенная в детстве.
Прозрачным пеньем полон небосвод,
панельный дом, картонная квартира,
за окнами которой снег идет,
как в первый раз от сотворенья мира.
Бессонница... Привычка к ней давно
нас приучает в поисках былого,
не разжимая губ, смотреть в окно,
несказанное вспоминая слово,
черемуху и майскую сирень –
огромный куст вскипающей сирени, –
и верить в то, что завтра новый день
прибавит пару световых мгновений.
Среди необитаемых планет -
только одна цветущая, живая,
тому назад не важно сколько лет
подаренная выходцам из рая.
Двадцатый или двадцать первый век...
Грядущий год с нетронутой страницы
начать – проснуться, белый свет и снег
увидеть вдруг... и заново родиться.