Деревня кошкой жмурится,
уткнувшись носом в пруд.
Две полумёртвых улицы:
не населённый пункт.
Как брошенные пленники -
истлевшие слова,
над барельефом Ленина,
растрескавшимся в хлам.
Подтёки трафаретные,
неясные, как дым:
то ль «МИРУ – МИР» начертано,
а то ли: «РИМУ – РИМ».
Мир раскололи трещины,
а может, Рим в огне?!
…Две пожилые женщины
глядят в затылок мне.
Я – гость чужой, непрошеный,
пришелец, пилигрим…
Здесь Мир размолот в крошево,
иль рухнул гордый Рим?
Пастух в штанах засаленных,
щербатый щеря рот,
совсем не пасторальными
словами кроет скот.
Он, как патриций варвару,
взгляд гордый дарит мне…
…Мир раскололся надвое,
иль Рим сгорел в огне?