Я, сказать, не любитель хо́лода,
но лыжнёй освежил бы я снег!
Но декабрь, пройдя пол го́рода,
обмочился как грязный старик.
Силу стужи, должно быть, оставил он
на просторах суровых краёв.
Взял старик-полудурок за правило
метить струями в тьму воробьёв.
Не по вкусу дожди́шко пернатым.
Те, рассевшись по веткам кустов,
чуть нахохлившись, шпарят матом.
Их чириканье – брань всех сортов.
Не ругайтесь, порхая потешно;
к сапогам липнет серая слизь.
Хлеб несу вам, шагая поспешно.
Ну, давайте, – с кустов быстро вниз!
Подчинитесь природному зо́ву!
Псу дворовому чужд хлебный дух, –
я, добра повинуясь порыву,
раскрошу вам не чёрствых краюх.
Мы в Москву –
поклоняясь всем модам –
европейский зазвали мороз;
и троллейбус набитый народом
растопырил как жук в пику сно́бам
каждый свой электрический ус.
И на брюхе – по спаянным спицам –
пёстрой гусеницей трамвай
тщится к скорости. Снедь эта птицам
не по клюву. На хлеб налетай!
Уходя от проезжей доро́ги
вглубь дворов, ускоряя свой шаг,
я дарю птицам хлебные крохи.
И покамест льёт дождь – будет так.