Мракобесие в театре сумрачных теней.
Падших душ распутный карнавал.
Бал тщеславных, проклятых затей.
Гаснут свечи в контурах кривых зеркал.
Проступает сквозь камзолы нагота.
Увядает суть, иссохнут взоры.
Казни праведной благая суета.
Сердец истерзанных зловещие узоры.
Холеным, чопорным раскатом грянет туш.
Ликует публика в наигранном порыве.
Догматов крест непосвященным чужд.
Стигматов хрип. И боль в блуждающем нарыве.
Сокральных жестов столь загадочен мотив.
Страстей твердыня неприступна, стать слаба.
Иглой Клото сноп жизни непорочной свив,
Свинцом на вдохе оборвет Айса слова.
А после праведным видением пьяня,
Час полуночный окропив благоговеньем,
Дедера предрассветная звезда
Предстанет мудростью веков и отрешеньем,
Сквозь поколенья чашу света пронеся.
Вкусив всевластия запретный сладкий плод,
Домоклов меч над миром вознеся,
Низвергнет логос в бездну веры столп.
Ложь во спасение рассудку вопреки.
Писанием не все предрешено.
И диадемой погребальные венки.
Быть посему, знать, вновь забыться суждено.