Ночь за Уралом
скачет топор по бензопилам, ломая руки кости коррупционных лесничих
В болотах зашевелились комы грязи, забились в фонтанах хотении
пожирают солдат зашедших жечь кору огнеметами
Все это бред - лес беззащитен, природа мнимо слаба
В этом его сила, духа, созидателя
Взращаюший дрова в деревья бессмертными утрами
Кора оплетающая тысячи могил
Фей-защитниц березового сока
Природа выгладит каждый сук
ветром, снегом, дождем
освежит, напоит, приласкает, поцелует
затрубит в горны воронок скоростных движений мельчайше-живых частиц
гусеницы ползут стаями вдоль препятствий и срубленных голых прогнивших тел в недоумении
белки грызут орехи в пустых птичьи корзинах, давно заброшенных - пернатые давно забыли название этих долин
Кузнечики не прыгают более до луны, а под луной не спит медведь в пещерной копате теплой
Окна все запустели, завяли, уныло окаменели, заросли паутинами без паучьего духа; а ведь когда-то их усердно выколачивал дятел
их наполняли живые чистые жильцы, обожающие радугу и хорошее настроение
их наполняла суета, и орешки, прогибающие своей ореховой подошвой плодовитым нутром дубовую кору - как лист на ветру вздувая
Куда вы все делись? Куда исчез смех лягушек? Куда пришли перепонки с острыми лезвиями? Куда охотники запустили зверски-замученных, озлобленных с пеной изо рта собак? Куда топору сечь рога оленей? Куда ручья закупоривать в ржавеющую грехами бутыль? Куда падать трупами после выстрелов расправы из-за войны? Кто не думает об этом? Кто думает об этом не достаточно? Кто жертвует в Зеленый фонд, бессознательно пытаясь искупить грехи перед природой, и невиновным, но казненным по нелепой случайности, барсуком? Утро, у отшельника болит голова от ударов топора, и рыдает сердце за лисичку, что припрятана на заднем двору хризантемой долины
Вечер берет в руки жезл и идет пугать гадов своим искусственным сумасшествием и членом
Отшельник терпит неудачу, падает на пни обезображено-голого леса, плачет
Ему предстоит еще оплакать много пеньков
чтобы лес знал
человек о нем плачет
Человек