Он сомневался, долго не хотел.
Она взяла его напором.
Как будто сам он "залетев",
связал себя со слабостью, позором.
Быть не охотником, а дичью,
скворцом, что сетью взяли,
стрелы звенящей, дальней целью,
лягушкой, что с болота сняли.
Придумал он себе условность,-
что будто сам себя он хитро вёл,
знаком давно, но ей он в новость,
что рядом с ней,- такой орёл.
И в этой мысли укрепился.
Забыл кто первый предложил,
к её напору он прижился.
И с ней десяток лет прожил.
Как на беду, другая "глаз" имела.
Её в кино он юным провожал.
Не был тогда он смелым, зрелым,
не брал её, но тоже не пускал.
Воспрял орёл, еще бы звуки,
из медных труб, что славили его.
Тут вспомнились былые муки,
что он скворец и только лишь всего.
*
И может быть она бы победила,
но фокус был как раз же в том,
охотника она не разбудила,
скворцом родившись, он не был котом.