Неприкаянно над тобой звенит холодное лето
и у тьмы вокруг улыбка то Хель, то Леды,
и зарницы-зрачки, и взгляд её фиолетов.
Прилипает одежда к телу клейкой лентой.
На вопрос о покое хруст веток тебе ответит.
Без привала вперёд. Погоня идёт по следу.
Пледом туч небесный простор задёрнут.
Дождь искрится над лесом и падает в толщу дёрна.
Поднимается буря, гудит охотничьим горном.
По железной дороге, мимо чёрных глазниц вагонов
ты бежишь (тишь пенькой обвивает горло)
без привала вперёд. Ибо следом идёт погоня.
Рюкзака лямки крепче вгрызаются в плечи,
за спиной глухо хлюпает грязью вечность.
Путь змеится и вьётся ладонями молний подсвечен,
проступая сквозь плоть темноты всё весче, резче.
Проверяешь патроны, готовишься к вещей встрече.
Дребезжат голоса чужие, нелепо и безобразно.
(И куда убегать последнему из человеческой расы?).
И звучит в воплях бури одно; и раз за разом
повторяют хрипло динамики сломанной рации:
"Никогда не просить о пощаде. Живым не сдаваться".