О ДОБРОТЕ, ПОЧТИТЕЛЬНОСТИ И ЦЕЛОМУДРИИ
(Великое в малом)
Го-лю была женой крестьянина из Хуайчжэня,
Муж красотой её необычайною гордился,
В год «цзя-чэнь» и «и-сы» с девизом Юн-чжэня правленья (1)
В народе голод в Поднебесной всей распространился.
Возможности прожить в семье, её муж, не имея,
Ушёл из дома, и стал милостыней побираться.
Го-лю же, принципами поведения владея,
В семье его родителей решила оставаться.
Перед уходом муж ей дал такое наставленье:
«Родители мои стары, нуждаются в уходе,
Хочу оставить на твоё в селе их попеченье,
Чтоб не просили подаяния они в народе».
Го-лю была красавицей и хороша собою,
Воспользовавшись нищетой - семья её страдала -
В селе от ухажёров за ней не было отбоя,
Но домоганья молодых супруга отвергала.
Свекровь и свёкра трудом рук своих она кормила,
Однако денег, чтоб прожить в семье всем, не хватало.
Тогда она односельчан к себе домой призвала,
И, обращаясь с просьбой к ним, в слезах так говорила:
- «Муж поручил мне о родителях своих заботу,
Но силы истощились, и я выхода не вижу,
И если не найду себе посильную работу,
Умрут обои, и тогда себя возненавижу.
Вы если можете помочь, тогда мне помогите,
А не поможете, я торговать стану цветами (2),
Я говорю, чтоб было всё понятно между нами,
Тогда не смейтесь надо мной, и строго не судите».
Соседи что-то мямлили, но мялись и топтались,
Никто из них не откликался на её прошенье,
В конце концов ушли, и помогать ей отказались,
Тогда она свекрови выдала своё решенье.
С тех пор водить компанию открыто стала
С гуляками и мотами, часами оставалась,
Из денег, заработанных, приданое собрала,
Купила девушку младую, ею занималась.
Держала в строгости ту, встреч ни с кем не разрешала,
Кто-то сказал, что цену набить девушке желает,
Услышав разговор такой, она не возражала,
Народ не переспоришь, когда рот он открывает.
Прошло три с лишним года, и домой муж возвратился,
Жена и муж после разлуки долгой повстречались,
Когда с вопросом муж после приветствий обратился,
Сказала: «Мать с отцом живые, ни в чём не нуждались».
Затем к нему ту девушку позвала молодую,
Сказав: «Тело моё запачкано, честь не хранила,
Возьмите себе в жёны эту девушку другую,
Вверяю вам её, для вас её я сохранила».
Стоял муж, потрясённый, слова вымолвить не в силах,
- «Пойду поесть вам приготовлю», - молвив, удалилась
И, перерезав себе горло, вмиг дух испустила,
Так, чтобы смыть позор, она из жизни устранилась.
Труп освидетельствовав, сам судья при посещенье
Увидел, что глаза открыты и идёт сиянье
Из них, и не хотят закрыться. Принял он решенье
О погребенье, высказав такие основанья:
- «Во время похорон с мужем её не хороните,
Пускай её хоронят там, где свёкр с свекровью будут,
Ведь с мужем порвала она, и с ним не погребите,
Тогда и о её позоре все скорей забудут».
От слов, судьёю сказанных, глаза не закрывались,
Тогда свекровь, плача, в слезах в отчаянье вскричала:
«При ней все истинные добродетели остались,
Ведь из-за нас двоих, она, такою став, скончалась!
Не сын ли виноват во всём, на произвол нас бросив,
Не стал заботиться о нас, взвалив на её плечи
Все трудности, и мы не станем слушать ваши речи,
Поступим так, как мы решим, и никого не спросим».
Когда старуха замолчала, то глаза закрылись,
Как видимо, её душа нашла упокоенье,
Соседи все заспорили, но в мненьях не сходились,
Тогда старик Чун-юй всем высказал такое мненье:
- «Хранить почтительность и целомудрие всем важно,
Но главное – чтоб сочетать с добром их было б можно,
Го-лю собой пожертвовала ради них отважно,
Ведь в жизни сохранить то и другое невозможно.
Чтоб разобраться в этом деле, исключив сомненья,
Быть нужно мудрецом в себе, святым или бессмертным,
Поэтому я не решаюсь вынести сужденье,
Го-лю всё же заслуживает почести средь смертных».
Примечание
1. Соответственно 1725 и 1726 гг.
2. В деревне о женщине, торгующей собой, говорили, что она «торгует цветами».
Власов Владимир Фёдорович