В полдень вновь здесь безмолвный штиль,
и стоишь – хоть хотел б идти...
Ветра ждёшь, зной терпя, порыв
и со склона глядишь горы:
белый цвет глинобитных стен,
зелень сада, где мирт и тень…
В этот миг, что так долг и тих,
слышишь плач голосов людских –
сизый дым, от жилья гоним,
вновь встаёт поутру над ним.
Покачав головой, вздохнёшь:
много ль толку, что их поймёшь?
День законно сменяет ночь –
нечем, господи, мне помочь.
И не в счёт мастерство певца –
о своём плачешь до конца…
…всё же тронешь струну – а вдруг?
Помоги им, снизь меру мук,
сохрани не тряпье – семью,
заодно и, Отец, мою…
Так стоишь, и высок обрыв;
ждёт, отвесна, тропа горы,
где весь долгий маршрут земной
не склонить головы мне в зной.
…но извечен ход дней и страд;
шумен город, толпа пестра,
и пустыня, как соль, бела,
на картины ложится зла.
Вечным морем – чуть слышный вздох…
книгой жизней, времён, эпох,
где хранит, как итог, песок:
горек корень, но сладок – сок.