И в полночь растворились на ладони,
Сухие поцелуи черных губ.
Вас тысячи со мной,
И тысячи в погоне.
А мне все так же плохо,
И я все так же глуп.
Любили до меня, со мной, и после.
На выставке судьбы,
Я самый древний лот.
Стоит в пыли мой бюст, в углу, Сенеки возле.
Душа ж моя давно,
Ушла на эшафот.
И зеркала овал, истошно провисая.
Взглянувши на меня, прольется в пустоту:
Он высох без любви, но спешно угасая,
Такой же как и прежде, все верит в простоту.