Перерезаны ложью бритвенного станка тонкие переплетения спутниковых антенн,
И пропитан слезами только-что загрунтованный для новой работы, на подрамнике скорчившийся, белый, девственно-чистый, нетронутый моей грязной скрюченной лапой, холст -
Мой удел, увы - одиночество, а вывод из этого, оказывается, до нельзя прост:
Мне самой, наверное, этого очень хочется,
Раз калечу себя до утробных криков незаконченных, брошенных где-то в ежедневных заметках, поэм.
Контактными проводами разбитых, убогих, покрытых эпидермисом белой ржавчины, рельс,
Я ползу по дороге, засаженной диким рисом шань-иньских гаражных наделов -
Но что-то...что-то во мне, как возьфрамовая нить в лампочке, оторвавшаяся от скачка дикого напряжения - перегорело,
И засорен, загажен по этой причине картинками суицидальными моего убитого телефона призрачный интерфейс.
Но я вырвусь из этого цепкого плена зараженных, наполненных до верху пальмовым маслом, пищевых горчичных инъекций,
Из лакричных убитий моего изможденного частыми раздумьями о смысле этой ****ной жизни, мозга:
И я его, честно признаюсь, уже обрела, и скоро сяду на ближний рейс самого громкого вокзального эха скорого поезда,
(Только прикосновения губ в купе его объятий избавят меня от тягостного разрушения смертельно - опасных инфекций)...