Когда-то давно в пышных рощах ливанских
Три кедра могучих прекрасных росли.
Бежали века в размышленьях их разных:
О прошлом деревья беседы вели.
О жизни и смерти они говорили,
Беседуя долго и мирно втроём.
И как-то предаться мечтаньям решили
О будущем каждый уделе своём.
«Мне много пришлось повидать, – молвил первый, –
Хотел превратиться б я в царственный трон,
Чтоб царь на земле правил благословенный,
Который воссел бы на троне таком.»
За первым – послышался голос второго, –
О вечности что всякий раз говорит:
«Я б частью хотел стать чего-то такого,
Что злое в добро на века превратит».
«А что до меня, – произнёс кедр третий, –
То я бы желал, глядя чтоб на меня,
О вечном задумались люди на свете,
О Боге подумал бы каждый, как я.»
Шли годы, и в рощу пришли дровосеки,
Не зная, мечтали те кедры о чём.
Окончилась жизнь этих кедров навеки:
Срубили они их своим топором.
Тот кедр, что мечтал всё о царственном троне,
Стал хлевом прекрасным теперь для скота,
А ясли, что из остававшихся брёвен,
Кормушкой служили в нём скотной тогда.
Из кедра второго, мечтал что о вечном,
Древесный, но грубый построен был стол.
А третьему кедру, в итоге конечном,
Никто применения так не нашел.
Его древесина на складе лежала,
Он горько страдал за плохой свой удел.
И время, казалось, быстрее бежало,
Но вспомнить о Боге никто не хотел.
С ним сетовали и другие деревья:
Ведь их древесина была не проста.
Достойного ей не нашлось примененья,
И не воплотилась в жизнь кедров мечта.
Шло время, и как-то одной ночью звездной
Пришла одна пара супругов в тот град.
В нём крова себе не нашедшая поздно,
В пещеру за город вернулась назад.
Муж, праведный старец и благочестивый
С женой, что в то время на сносях была,
Вошли тут же в хлев, что из той древесины,
И вскоре Младенца она родила.
Там в ясли на сено Его положила –
В кормушку, где корм был всегда для скота.
Вдруг первого кедра в тот миг осенило –
Он понял: сбылась его всё же мечта!
Прошло много лет вслед за тем, как был сделан,
Тот самый, древесный обеденный стол.
За трапезу сели и кто-то над хлебом
И чашей с вином скромно говор повёл.
Вмиг понял второй кедр, что стал он опорой
Не только лишь хлебу и чаше с вином.
Навечно он стал и союзу основой
Между человечеством и Божеством.
Тогда же, взяв доски, какие хранили,
Из кедра, что прежде был третьим стволом,
Большой и увесистый крест сколотили,
Распяли потом Человека на нём.
Глумились жестоко над Ним и свирепо,
Прибив руки, ноги гвоздями к кресту.
Тут ужас взял третьего кедра и трепет,
Он стал проклинать злую участь свою.
Трёх дней не прошло, как кедр четко и ясно
Осмыслил судьбу своего существа.
Винил он жестокий свой жребий напрасно, –
Навеки Крест символом стал торжества.
Так доля ливанских трёх кедров могучих
Исполнилась, только иначе совсем.
Господь им иную навек выбрал участь, –
Своё назначенье готовит Бог всем!
Декабрь 2015 г.
фото из интернета