Приходилось Кнуту то и дело
до бесчувствия с чувством пороть -
обнимал непослушное тело,
рассекал нерадивую плоть.
На него обижались, дрожали,
бок плетёный сосватав руке.
Боль чужая признать не мешала:
долг - не слово на влажном песке!..
А улыбчивый Пряник, напротив,
сладким боком вертя, утешал -
веселел завсегдатай побоев,
в угол загнанный глубже дышал.
"Что с того, что под сердцем носили?
Любование в мыслях - пустяк! -
Кнут свистел: - Всё равно раскусили,
жадной пасти насытили мрак...
Облизались, просыпали крошки -
на останки созвали пичуг!
Мой черёд - обжигая их кожу,
за мучения Пряника мщу!.."
"Но зачем? Я страданий не вижу, -
друг мучной упразднил монолог, -
в том, что радую вскользь ощутивших
и сполна твой болезненный долг!..
Жертвы лишней, пустой не бывает.
А добро - мимолётно всегда..."
Щёлкнул Кнут: "Ну, как знаешь, приятель!.." -
и наметил... покорных стада...