Ясным пламенем серебрим,
из-за облачной выси светлой
звонкий именем херувим,
прилетев, обратился ветром.
Где рассыпал среди полей
и лесов посреди России
злое золото чародей
до небес несмеянно синих,
там русалки, когда закат
на деревьях развесит сети,
водят п; лугу хоровод
и поют нерождённым детям:
«Не родись, не родись на свет,
не склони глаза на утренние зори,
там бесчисленно зол, и бед,
и утрат, и обид, и горя».
И склонится трава полынь
в поле выцветшем за деревней,
и нахмурится неба синь
тишиною бездонно древней.
И в болотной слепой тени,
и затоплен в вечерней пойме,
кружит ветер среди осин
и слабеет, и бьётся, пойман.
И, взлетая, зовёт, молим,
и, взлетая, качает кроны —
о, запомни и сохрани
переборы мои и звоны.
Подбери и другим присни,
подбери, назови своими...
Ветшает ветер среди осин.
— И забыто и присно имя.