В Сибири глухой, далёкой,
В недобрый и лживый век
Барабинской степью широкой
Измученный брёл человек.
Со сталинских лесоповалов
Сумел он как-то бежать.
И след его потеряла
Опричников злобных рать.
Но ноги едва держали.
Два дня уж ни крошки нет.
А марева зыбко дрожали
Над степью, как жуткий бред.
Небо, как ад, пламенеет,
И в свете знойного дня
Увидел он вдруг – белеет
Скелет перед ним коня.
"Вот что меня ожидает", –
На кости беглец поглядел.
Усталость его шатает.
И рядом без сил он сел.
О скудном лагерном хлебе
Несчастный с тоской вспоминал.
А ворон в белесом небе
Кругами над ним летал.
Умна зловещая птица,
И видит все наперёд.
Недаром она кружится –
Пожива уже не уйдёт!
"Такой вот конец печальный
Здесь подстерёг меня,
В просторах равнины дальней".
А ворон на череп коня
Без страха уже спустился,
Грядущей трапезе рад.
И глаз его алчно косился
Чёрный, словно агат.
И вспомнил тогда несчастный
Проклятую, злую ночь,
Когда "чёрный ворон" ужасный
Увез от семьи его прочь.
Грубые вспомнил угрозы
В синих фуражках людей.
Любимой горькие слезы,
И жалобный плач детей.
Тогда упрямая злоба
В сердце зажглась его.
Он крикнул: "Возьми, попробуй!
Тебе не урвать ничего!
Я к детям, к своей любимой
Назло тебе возвращусь
Дорогой опасной, длинной.
Но я ничего не боюсь!
Ещё подождёт могила,
Поборемся с мраком зла!"
И будто свежая сила
Сразу к нему пришла.
Глаза его гневом блещут!
И сразу, чувствуя страх,
Спутник его зловещий
Взмыл и исчез в небесах...
Пусть вороны кружат в России
И в небе, и на земле.
Пройдут времена лихие,
И зло исчезнет во мгле!