Сегодня я видел, как из окна четвертого этажа вылетел стул, следом вылетел второй стул, потом стол, и только потом раздался звон стекол, и уже после крики. Казалось, что время пошло наоборот, и если я простою возле этих окон достаточное количество времени, то увижу, как эти стулья и стол выгружают из машины, привозят из магазина, загружают в машину.
Если я вовремя и незаметно сяду в эту машину, спрятавшись на заднем сидении под какими-то набросанными там тряпками, то увижу еще более ранние поступки – в первую очередь, как именно и почему будущие владельцы останавливают свое внимание именно на этих предметах мебели, ссорятся ли они при выборе, или наоборот они приехали целенаправленно, уже зная, что именно они собираются приобрести.
А если после визита на фабрику, где эта мебель была сделана, я окажусь в лесу напротив дерева, ставшего в будущем досками, на дереве будет раскачиваться повешенный и вырезанная им перед смертью надпись сообщит мне, что он никого не винит и ни о чем не жалеет.
Очевидно, именно его беспокойный дух станет частью будущей мебели и будет всячески способствовать тому, что мирная и спокойная до этого семья начнет постоянно ругаться, скандалить и однажды выбросит мебель в окно в первый день нового года прямо передо мной, чуть-чуть не задев голову.
Хотя, как мне кажется, к этому времени его дух настолько крепко поселится в самих людях, что выброшенная в окно мебель окажется не виновата, а станет скорее неким первым симптомом их будущего сумасшествия и самоуничтожения.
Долго я стоять под окнами не стал, потому что было холодно, и к тому же я не люблю новогодние свары с выбрасыванием мебели и битьем стекол.