Женщина с пигментным пятном на щеке
И восковой папилломой
Вышла из дома одна, налегке,
Не замечая знакомых.
Мимо площадки с трамвайным кольцом,
Рынка, минуя аптеку,
Ноги несли неживое лицо
К улице с видом на ре'ку.
Там уже мост в ожиданье дрожал,
Будто способен на чувство,
Мокрое снеживо скрыло вокзал,
Берега дальнего бруствер,
Ветер срывал битый молью берет,
Гнал прямиком к парапету...
«...Нет, дорогие, всё это не бред:
В дом не вернусь я к обеду...
Вас от расходов избавлю и слёз,
Слишком сухих для прощанья,
Вас занимает, и то – не всерьёз,
Только моё завещанье.
Думалось: смерть – это песня без слов
Под облаками, в мансарде, –
Без понятых, перекошенных ртов,
Боли тупой в миокарде...
Но вознестись, словно дым над костром,
Знать, не дано, – так попробуй
Окоченелым войти топором
В чёрно-соловую воду!
Что будет дальше, не стоит гадать:
Столько по жизни терпелось,
Что напоследок каких-нибудь пять...
Боже, прости и дай смелость!..
Может быть, вынесет в море меня, –
Лягу под камень гранитный,
Будет вокруг суетиться родня:
Рыбий народ безобидный;
Нежно губами касаясь виска
И причитая беззвучно,
Рыбы намоют мне склеп из песка,
Будут в нём жить безотлучно...»