От имени лит. героини
В пятидесятые годы послевоенная жизнь граждан СССР не баловала но, несмотря плачевность материального состояния большинства людей, в том числе и нашей семьи, моя память сохранила самые светлые воспоминания, которые для меня были, есть и будут эталоном добрососедских отношений и терпимости между людьми.
Заканчивался 1957 год, мне исполнилось восемь лет. В те времена моя семья довольствовалась тем, что проживала в интернациональном многолюдном общежитии, рассчитанном на сорок семей, в комнатушке площадью четырнадцать квадратных метров.
Украинцы, русские и евреи жили в одном доме бок о бок, редко скандалили, можно с уверенностью сказать, что жили дружно. Вопрос о том у кого занять трёшку или еще чего ни будь типа хлеба, соли, сахара, муки или «обновку» на свидание всегда решался в пользу просящего, но с обязательной отдачей. Правда, помню нелицеприятный случай, когда дядя Костя Чокнутый / этакий холостяк неженатый с претензиями на женитьбу/ через динамики общественной радиосети матерно и громкогласно ругался, поднимая на ноги всё общежитие: «Файка, сука отдай трёшку!». Отдала женщина-одиночка трёшку или нет, я не знаю, но знаю то, что когда он заземлил радиоприёмник посредством водопроводной сети, а людей потом дёргало возле кранов, то ему ради выравнивания «заземления» начистили рожу до идеального блеска!
Самые светлые и яркие воспоминания у меня остались о днях рождениях, свадьбах, государственных и новогодних праздниках. Было же время золотое! Всем домом собирались за общим длинным столом, который городили из тумбочек, столиков, досок на нейтральной территории в одном из коридоров общежития на сорок-пятьдесят человек взрослых. Двадцать детей были не в счёт – нам отводилась роль «короедов». Так вот, объявлялся генеральный сбор харчей и того, что можно выпить по соц. принципу «от каждого по способностям, но с учётом потребностей каждого», что означало «у кого что есть – мети всё на общий стол!» А в итоге….
Видел бы сегодняшний зажравшийся обыватель, как все были счастливы, и какой был «шикарный» стол… м-м-мммм… пальчики оближешь!!! Картошечка в мундирке с тюлькой, солёные огурчики и помидорчики, квашеная капуста и яблоки, домашнее вино и самогон /вкуса увессилительных «напитков» я тогда ещё не знала, но то, как забойно - весело взрослые утюжили содержимое бутылок, вызывало неподдельный интерес.
Не взирая на то, что детворе отводилась роль чистильщиков, мы, упорно не теряя надежду, выжидали удобного случая, чтобы преждевременно опробовать что-либо с тарелок и хоть что-нибудь из гранёных стаканов.
После, мягко говоря, обильного «сугрева» взрослые дяди и тёти пели русские и украинские задушевные песни, плакали, обнималось, а потом, покачиваясь, отправлялись в вестибюль танцевать под заику - гармошку.
Наступал долгожданный момент истины! На детей уже никто не обращал внимание, и мы как воробьи налетали на стол, уплетая всё что попадалось под руки… Нет, ради бога не подумайте, что детей не кормили. Весь смысл короедства был в том, чтобы посидеть за столом, чокнуться стаканами и с важным видом изречь тост: «С праздником, дорогие товарищи!»
Под конец общественного - социального мероприятия начинались разборки, кто есть кто по национальности. Заводилой всегда был Чокнутый. Он умудрялся подсесть к Фаине, а она ему обиженно и громко объясняла, что жид и еврей - разные понятия, и что она совестная советская еврейка. При этом остальные советские евреи были солидарны с ней и её горячо поддерживали. Я всем искренне верила, особенно Фаине, которая за Чокнутого так замуж и не вышла …