Мой Бог меня рабом не называл,
не жаждал крови жертвоприношений,
не осуждал за расхожденье мнений
и за иную веру не карал.
Он, по подобью своему создав,
во мне себя читал. И если строки
казались неясны или жестоки,
он знал, что, как создатель, он не прав.
И не перелагал свою вину
на немогучие людские плечи.
За неповиновенье не калеча,
он был отцом творенью своему,
а не тюремщиком, не палачом -
подобья Бога будут ли убоги?
И, если я и говорю о Боге,
то о своём, а ваш тут ни при чём.