РОБЕРТ СЕРВИС
(1874 – 1958)
ATHABASKA DICK
АТАБАСКА ДИК
Когда наши парни покинут Ла-Биш, влекомые ранней весной,
И куш отхватив за Гудзонов залив, пройдут по отцовской тропе —
Они будут пить и долго кутить, и в Лендинге шляться гурьбой, —
Девчонок «хватать», скакать и орать, и рубища рвать на себе.
Ведь пьянка весной — святое, порой ребятам разрядка нужна.
Охотник, скорняк и индеец-метис из лодок сигают в кабак.
Пока не придёт флотилия в порт и всем не заплатят сполна —
Ребята с Ла-Биш будут пьянствовать лишь, у них по-другому никак.
У них, как в аду, пересохло во рту, — у них был, пардон, нервный тик.
И больше других «горел» из всех них, «как печь», Атабаска Дик.
Сам был он высок, поджар, длинноног, силён как подросток-медведь.
Поскольку был смел и опыт имел — ему подчинялся отряд.
С весёлым лицом он правил веслом, пытаясь поток одолеть,
И вал избегал средь вздыбленных скал, пока их не встретил каскад.
Здесь волоком лодку пришлось им тащить под солнцем весенним, причём
Пришлось попотеть с поклажею, ведь был риск поскользнуться велик.
Но сквозь пенный пар им виделся бар, где сладкий нектар бил ключом.
И больше других кутить за двоих мечтал Атабаска Дик.
То был конец дня, когда нёс, креня, пирогу бурлящий поток,
Наш Джим-обормот по кличке «Джек-пот», желанием страстным томим,
Вдруг, тихо смеясь, вперёд наклонясь (в глазах его был огонёк),
Неловко привстал и всем показал бутылку с виски ржаным.
В пальто шерстяном Дик, правя веслом, взревел: «Осторожнее, чёрт!»
Но Джим-вертопрах споткнулся и — ах! с бутылкой свалилился за борт.
Послышался всплеск, как молнии блеск. Наш Джим был пловцом никаким.
Попав в водокруть, он начал тонуть. Я видел, как нам он махал.
Но в тот самый миг сказал твёрдо Дик: «Ребята, иду я за ним»
И скинул пальто, — я крикнул: «Ты что?! рассудок совсем потерял?!..
Куда ты, куда! Уж лучше, когда погибнет один, а не два!
В последний момент устроил концерт! Постой, это верная смерть...»
Мы тут же вдвоём повисли на нём, вцепились как клещи, едва
Держась на ногах, — обуял нас страх в речную попасть круговерть.
Мы стали кричать, его умолять и с силой тянуть его вниз,
Но Дик подмигнул и в воду нырнул — он нас отшвырнул точно крыс.
Он сделал прыжок в бурлящий поток и Джима за шкирку схватил.
С теченьем борясь, как в суводи язь, он к берегу плыл и пыхтел.
Сверкали клыки его из реки, но быстрый поток уносил
Всё дальше ребят, где был водопад, что ждал их и страшно ревел.
А мы, как столбы индейской резьбы, стояли на месте, застыв,
И видели, как поток голубой их сносит в бушующий ад.
Но сил не хватало бороться с рекой, — всё ближе и ближе обрыв.
Мы видели, как на гребне волны, Дик бросил нам меркнущий взгляд.
И вниз, кувырком, упали потом они в эту пропасть вдвоём...
Осталось пойти и мёртвых найти их там, где кипел водоём.
И в этом аду, в кипящем пруду, где пены взлетали шмотки,
Вдруг всплыло два тела, которых уже из волн не пришлось доставать.
Их вынесло к нам, как к берегу хлам выносит теченье реки.
Однако надежда теплилась, и мы пытались друзей откачать.
Мгновенья тянулись как будто часы; казалось, ребят не вернуть.
Мы были бы рады их воскресить... Как вдруг я воскликнул: «Атас!
Я чувствую, как их бьются сердца! Им воздуха надо глотнуть...»
И тут Дик вздохнул и глянул вокруг, увидев застывшими нас.
Он глянул наверх, где плыл небосвод, покрытый руном золотым.
Он глянул на Джима по кличке «Джек-пот», его он коснулся рукой.
И убедившись, что в этом аду его друг остался живым —
То взор его томный уже выражал полный восторг и покой.
Когда ж его ног коснулась река, что столько проблем принесла,
Я вдруг услыхал, как Дик произнёс: «Слава Богу, бутылка цела!»
--
Ла-Биш — озеро в провинции Альберта в Канаде.
Лендинг — старательский посёлок, который больше не существует.
--
Athabaska Dick
When the boys come out from Lac Labiche in the lure of the early Spring,
To take the pay of the Hudson's Bay, as their fathers did before,
They are all a-glee for the jamboree, and they make the Landing ring
With a whoop and a whirl, and a «Grab your girl», and a rip and a skip and a roar.
For the spree of Spring is a sacred thing, and the boys must have their fun;
Packer and tracker and half-breed Cree, from the boat to the bar they leap;
And then when the long flotilla goes, and the last of their pay is done,
The boys from the banks of Lac Labiche swing to the heavy sweep.
And oh, how they sigh! and their throats are dry, and sorry are they and sick:
Yet there's none so cursed with a lime-kiln thirst as that Athabaska Dick.
He was long and slim and lean of limb, but strong as a stripling bear;
And by the right of his skill and might he guided the Long Brigade.
All water-wise were his laughing eyes, and he steered with a careless care,
And he shunned the shock of foam and rock, till they came to the Big Cascade.
And here they must make the long portage, and the boys sweat in the sun;
And they heft and pack, and they haul and track, and each must do his trick;
But their thoughts are far in the Landing bar, where the founts of nectar run:
And no man thinks of such gorgeous drinks as that Athabaska Dick.
'Twas the close of day and his long boat lay just over the Big Cascade,
When there came to him one Jack-pot Jim, with a wild light in his eye;
And he softly laughed, and he led Dick aft, all eager, yet half afraid,
And snugly stowed in his coat he showed a pilfered flask of «rye».
And in haste he slipped, or in fear he tripped, but - Dick in warning roared -
And there rang a yell, and it befell that Jim was overboard.
Oh, I heard a splash, and quick as a flash I knew he could not swim.
I saw him whirl in the river swirl, and thresh his arms about.
In a queer, strained way I heard Dick say: "I'm going after him,"
Throw off his coat, leap down the boat - and then I gave a shout:
«Boys, grab him, quick! You're crazy, Dick! Far better one than two!
Hell, man! You know you've got no show! It's sure and certain death...»
And there we hung, and there we clung, with beef and brawn and thew,
And sinews cracked and joints were racked, and panting came our breath;
And there we swayed and there we prayed, till strength and hope were spent -
Then Dick, he threw us off like rats, and after Jim he went.
With mighty urge amid the surge of river-rage he leapt,
And gripped his mate and desperate he fought to gain the shore;
With teeth a-gleam he bucked the stream, yet swift and sure he swept
To meet the mighty cataract that waited all a-roar.
And there we stood like carven wood, our faces sickly white,
And watched him as he beat the foam, and inch by inch he lost;
And nearer, nearer drew the fall, and fiercer grew the fight,
Till on the very cascade crest a last farewell he tossed.
Then down and down and down they plunged into that pit of dread;
And mad we tore along the shore to claim our bitter dead.
And from that hell of frenzied foam, that crashed and fumed and boiled,
Two little bodies bubbled up, and they were heedless then;
And oh, they lay like senseless clay! and bitter hard we toiled,
Yet never, never gleam of hope, and we were weary men.
And moments mounted into hours, and black was our despair;
And faint were we, and we were fain to give them up as dead,
When suddenly I thrilled with hope: «Back, boys! and give him air;
I feel the flutter of his heart...» And, as the word I said,
Dick gave a sigh, and gazed around, and saw our breathless band;
And saw the sky's blue floor above, all strewn with golden fleece;
And saw his comrade Jack-pot Jim, and touched him with his hand:
And then there came into his eyes a look of perfect peace.
And as there, at his very feet, the thwarted river raved,
I heard him murmur low and deep: «Thank God! The whiskey's saved».
==