* * *
Первые песни последнего лета,
Вечная данность прямого ответа.
В пыльных покоях больного прелата –
Сущность Грааля и тайна стилета,
В руки мальчишек – латунные латы,
Лавры и кубки седого атлета…
Чем ты украсишь последнее лето? –
Разве что стильным венком триолета.
В мареве зноя измаявшись жаждой,
Что ты сумеешь увидеть однажды
В старом, пустом и разбитом сосуде?
То, что случается с gloria mundi? –
Все мы уходим.
А впрочем,
неважно.
* * *
Песни барханов,
Следы караванов,
Тайны гаремов,
Решенья диванов,
Фрукты в корзинах
Восточных базаров,
К правой молитве
Призыв муэдзинов –
Славу пою им,
живущую дважды!
Но, ожидая от срока до срока
В это последнее лето – пророка,
Чем утолю я давнишнюю жажду?
Чем поклянусь? У какого порога?
* * *
Поле в полдень пахнет зноем,
Травы в полдень дышат зноем,
Тело в полдень пахнет медом,
Солнцем, зноем, небосводом.
С кем ты – с ними или с нами,
Чем ты – явью или снами
(не желая, впрочем, зла им)
украшаешь нынче знамя?
С кем ты – с миром или с нами?
* * *
Четыре стороны света,
Четыре времени года.
В ссоре Исиды и Сета –
Четыре облика горя.
Остались только одежды
От начинателя рода
И символ последней надежды –
Улыбка младенца Гора.
* * *
Храм спален, и город наш –
Город взят на абордаж,
Мы – стихия, мы – гроза,
Крест под ноги, страх в глазах,
День как ночь, и день за год,
Герцог мертв, молчит народ,
Пьет в таверне экипаж –
Город наш! На рее – паж…
* * *
Последние точки
расставлены в тексте,
последние фразы
слетели с подмостков.
Мы – те, кто остался;
нам, стало быть, вместе
брести от церковных дверей
до погоста.
А воздух все суше,
дышать все опасней –
последние песни
нам петь не придется...
Да здравствует жизнь!
пусть вовеки не гаснет
распятое в небе
солнце...