Я вижу площади и храмы
Древнее памяти и сна
И дождевые гексаграммы
В пыли трамвайного окна.
Что сбудется? Захлопнут дверцу,
Отпустят вдаль по шрамам ран,
И встрепенувшееся сердце
Сквозь никотиновый дурман
Затронет памятью о друге
Какой-то проходящий бред.
Ты вихрь, а я печальный флюгер,
Колеблемый ветрами лет.