Расплескалось детство рекой молочной. Понедельник – манный, четверг – творожный. Не разбить бы то, что и так непрочно, не спугнуть движеньем неосторожным.
– Было, папа! – Санки. – Нале-направо! И об лёд – на выдохе! Больно-больно! Всё проходит, но остаётся право мерить время с собственной колокольни.
Ты в меня не верил. Горел, как факел. И тогда… меня «пробирало» тоже. Мы взрывные оба (порой – до «драки»). И вздыхала мама: «Как вы похожи!»…
Помнишь, папа? – Мир в одночасье рухнул. Мы на людях оба держались прямо. А потом ревели с тобой на кухне до утра, вдвоём, поминая маму…
-------------------------------------------------------
«Отказало сердце…», «сгорел от нервов…» –
что слова? – Сквозняк из открытой двери.
Первый день – без тебя, первый август, первый…
До сих пор никак не могу поверить!
Так бывает – корни срослись друг с другом.
Оторвёт и… – в бездну! – Слепым маршрутом!
…мир лупил мне в спину волной упругой, трепетал под куполом парашюта.
Шёл АН-2 на взлёт. Остро пахло ветром. – Этот чёртов ветер всю душу выжег! И синели тысяча триста метров от броска «Пошёл!» до команды «Выжить!», – стиснув зубы, молча – без лишних стонов.
– Упаси ты, Господи, от бессилья!
Если горе – море, то в нём не тонут,
сквозь него проходят, ломая крылья.
-------------------------------------------------------
Отпустило, будто во тьме кромешной
прочиталось кожей: «Вставай… и – дальше!».
– Ты мне снишься, папка, родной и здешний,
но… в меня не верящий, как и раньше.
У меня всё та же – своя – дорога,
даже если камнем лежу на дне я.
Верю, папа, верю – тебе и Богу.
И опять встаю, становясь сильнее.
09.10.2015