Слишком самозабвенно пытался
Проникнуть в чьи-то чужие
Безликие тайны,
Так настойчиво убегая
От таких же чьих-то
Чужих шагов.
Забывалось как будто потом и случайно
То,
Что, прогнивший в пьянящем дурмане,
Из себя
Вышибать
Не мог.
Твое сердце
(Раз порешили его воспринять
Как отросток,
Отвечающий за какие-то
Якобы чувства сполна) -
Не кусок столового льда,
Как, возможно, шепчет тебе
Когда-то невысвободившийся оттуда
Унылый юнец-переросток,
А комок зачерствевшего
Исполосованного молчанием
Чернозема,
Которому ты
Возбраняешь
Проявлять себя в чем-либо,
Помимо глубокого
Эмоционального
Дна
И нетесного сна.
Ты поломан.
Невсесведущий антипаломник.
Твои замки сносили тайфуны,
А ты думал - приятный бриз.
Так давно заплутал,
Не пытаясь,
Совсем не пытаясь
Отыскать перевернутую дорогу;
Даже самое трепетное
В позолоченном нимбе
Смирение
(Ты не знал?)
Имеет право
На свой ярый
Каприз.
Ты не словно слепой котенок -
Как ослепленный кот.
Заставлять бы тебя плевать в тугие дыры
Твоих изнуренных и изнуряющих
Фотопленок,
Разевая лениво и вязко
Иссушенный язвительный рот.
Твой послевременный потенциал
Можно смело сводить
До грубой отметки
'Зеро'.
Слишком расплывчат,
Чтоб ненавидеть.
Слишко слаб,
Чтоб подставить
Ребро.