Кто-то тянет вверх глиняну руку,
Я же отвечу с опущенной головой.
Я вообще её поднимать не приучен.
Горловой, лебединый вой...
Что ещё мне окажешь слышать
Из подручных и древних звуков?
Как будто бы я не знаю, как
Раскалённо и долго шёл по песку,
Ты, одолженном у пустыни.
Но выть, нет, не надо выпью.
Ты мне спой! Я ведь тоже пою,
Постоянно, ночами, днями.
Но не режу при этом оконные рамы
Стеклом! Никаких лебедей
И хриплой животной страсти.
Я приучен к ответу с опущенной
Головой. Запаяв воротник,
На гортань у лебёдки давящий,
Придушаю лебёдку. Без птичек,
Ведь я же просил! Это будет послушный,
С застёгнутой до конца обоймой
Пуговиц плоских, монеток,
Пришитых огоньями к коже,
Пока что живой.
Это буду не я ли, почти равнодушно
Принимающий в уши тот вой,
Что навечно в меня свалился
И с потолка, и со стен? Что я вообще
В них делаю? Я же не зверь —
Я просил или пел в них обетами.
05.01.2016