Он не знал цену жизни своей, обесценив тем самым,
Как потухшее пламя чужой недопонятой мысли.
Отгорел сизый порох, раздался решающий выстрел:
И горстями земли обратилась иллюзия славы.
Заклейменные смертью, голодные черные птицы,
Словно рифмы, слетелись на мощь колокольного зова,
Но едва ли кто ждал от поэта последнего слова
В, опустевшей на сердце, промокшей культурной столице.
Здесь хоронят таких не впервой, слезы реже и реже.
Как хирурги, привыкшие к тленности всякого тела,
Зашивают крестом под густую дождей а капеллу,
Лишь кровавость цветов эту морось бездушную режет.
А потом, разойдясь по дырявым прокуренным сотам,
В лебединости озера камнем застывших экранов
Забывают того, кто сбежал перелечивать раны,
Ибо так и не смог притвориться, как все, идиотом.
22.10.2015