* * *
Ах, девочки мои – торгашки, стервы,
былые комсомолочки мои!
Твердели духом не по доброй воле –
уверенные, злые и ничьи.
Испытанные диким рынком нервы,
в разводах закалённые сердца…
Не предъявить счетов судьбе и доле
и не стереть усталости с лица.
Припомним с умилением едва ли
вокзал, базар, ларёк до слёз родной;
братков, ментов – делились честно с каждым.
Премудрость бухгалтерии двойной
не от весёлой жизни постигали
и разом обучились на ура,
как припечатать матом трёхэтажным
вслед грузчику, подпитому с утра.
Обыкновенно, впрочем, начиналось:
пока ансамблик школьный не затих,
задорно над коленками взлетали
оборочки на платьях выпускных.
Тогда мечталось… Мало ли мечталось?!
А вышло – ни за так, ни за пятак
не ожидали, не предполагали –
в стране и в доме наперекосяк.
Ни счастья, ни работы, ни зарплаты.
Чем завтра накормить детей – вопрос,
как в школу собирать – неясно тоже,
и бабушка занемогла всерьёз.
Крутились, не искали виноватых,
и недосуг бывало горевать
о том, что никого, который может
плечо подставить, словом поддержать…
Но верили наперекор отпетой
эпохе незадачливой своей,
что ничего на свете не помеха,
чтоб на крыло поставить сыновей.
И рядом с дорогой надеждой этой
вся прибыль, возвращённая стократ,
вся мишура и суета успеха –
по существу, побочный результат.
ДН6дкбр16-134; ЛГ/27-12-17