Пушистый снег ему казался белым пеплом,
А шоколад, замазкою для глаз,
Рассветной затянувшись сигаретой,
В рутину уходил, в который раз…
И вновь он где-то ерзал, ползал,
Спасая мир, но только вот зачем,
Несбыточным словам он громко хлопал,
Не зная ни обычаев, ни схем.
И шебуршился он, что хвост собачий,
И ерепенился, как, чертополох,
Плевал в глаза не ожидая сдачи,
И рылом рыл он, прошлогодний мох.
И был весь он похожий на калеку,
Которому не нужно ни чего,
Желая лишь, чтоб до скончянья веку.
Все беды попадали на него.
Он так был опьянён своей харизмой,
Что не заметил, как вся жизнь прошла,
По пояс в море, собирая брызги,
На пальцах оставалась лишь зола.