На окраине деревни,
Одинокий дом стоит.
И в открытое окошко
Ветер шторку теребит.
Пред окном берёзка тихо,
В косы веточки сплетает.
У открытого окошка
Бабушка сидит седая.
Смотрит в даль потухшим взглядом,
Вспоминает как жила.
Как в те годы молодые,
Душу ей сожгли дотла…
Сына в Армию забрали,
Он служить в Афган попал.
Ни письма не весточки,
Год не присылал.
Через год вернули сына,
Только в цинковом гробу.
Время вдруг остановилось,
Притащила за собою новую беду.
В тот же год и мужа тоже
Положила в гроб.
Чёрной мразью, злая смерть,
Поселилась в дом.
Радость в землю закопала,
Мысли стали не о чём.
Пережитые невзгоды
Думала, что сон.
Долгими ночами,
Думы об одном.
Старость свою встретит
С одиночеством вдвоём.
Каждым утром просыпалась,
Буд то рядом муж лежит.
А в соседней комнате, за стенкой,
Сладким сном сыночек спит.
И прожитый каждый день
Превращались в муки.
Выплаканные слезы.
Знают лишь подушки.
Время шло, менялись люди.
В девяностые лихие,
И страну всю поделили,
Кто в Афгане отслужил, на прочь позабыли.
И чинуши в кабинетах,
Восседавшие царьками.
Если вспомнить те года,
Крепко в креслах восседали.
Как то рас, в кабинет зашла
Женщина седая.
И про жизнь не лёгкую,
Со слезами на глазах, рассказала.
Он же глядя ей в глаза,
В кресле развалившись.
Отвечал он ей тогда,
С крепкой укоризной:
«Сына твоего,
В Армию не призывал.
Кто призвал его тогда,
Вот с того и спрашивай».
Поклялась та женщина,
Не нагой к чинушам.
Буду жить, так как жила,
Даже если, протекает крыша.
На окраине деревни
Одинокий дом стоит.
У открытого окошка
Бабушка сидит.
Вот уже восьмой десяток
В этой жизни мается.
Встречи, там на небесах,
С сыном, с мужем, ждёт надеяться.