Дом у дороги
Дом у дороги
Поэма
Прощай, хозяйка, жди, придем,
Настанут наши сроки.
И твой найдем приметный дом
У столбовой дороги.
А.Твардовский. «Дом у дороги».
Здесь не ищите плагиат —
Страданий много... И тревоги.
Дом на войне велик и свят.
Наш дом... Он тоже у дороги.
Л.Ш.
1
Он жил еще... Ночным окном.
Ступенькой с тлеющим окурком.
Но жребий брошен… Продан дом.
И пустота в пространстве гулком.
Не взрыв, не смерч, не ураган
Сорвали в доме крышу, двери.
Так старый волк идет в капкан,
Когда нет выхода у зверя.
Он жил еще... Теплом печи,
Забытой в комнате игрушкой,
Огнем растоптанной свечи,
Не съеденной мышами плюшкой.
Он не сдавался – трепетал
Веревкой с клетчатою юбкой.
Молил… И каялся… И звал
Семеновну, Ивана с Любкой.
Двойняшек Ромку и Петра,
Наташку глупую в коляске...
И дождь с ним плакал до утра,
Размазывал по стенам краску.
Стекал ручьем холодный пот,
Но жарче буквы проступали.
Их днем строительный народ
Рубил, как надпись в пьедестале.
Дом аварийным нарекли,
Пронзили словом «Осторожно!»
И буквы пулями легли…
Рядком. Прицельно. Зло.
Тревожно.
2
Был трехэтажным общий дом.
Просторным был в своем начале.
И жизнь кипела в доме том,
Как на большом речном причале.
Артельно, дружно, на паях –
Хоть в тесноте, да не в обиде...
А Любка снова «на сносях».
Начальство, вроде, и не видит.
Квартиры новой – ждать и ждать.
Иван не глуп, все понимает.
И пышногрудую кровать
К другой стене передвигает.
А чтоб не дуло из окна,
Перегородку споро ладит.
Придет с ребеночком жена
И, как царица – на кровати,
В отдельной «комнате», в тепле...
Семеновна ворчит немного,
Но нет добрее на земле
Соседки этой, с виду строгой.
Одна она... Что ей жалеть
Чулан, и коридорчик тоже.
Одна. А там детей не счесть.
Кто им, кровинушкам, поможет?
И с комендантом спор ведет,
В профкоме речью удивляет.
Начальству что!
Там – боль не в счет.
Семеновна то дело знает.
К ней за советом весь подъезд,
Как на прием, как к депутату.
Ни дать, ни взять –
домашний съезд
Про цены, пенсию, зарплату.
Лишь одного ей не поднять –
Ремонт их дома у дороги.
А крыша старая опять
Тревогу бьет… И дом в тревоге!
Дождь заливает этажи
И стены бороздит ручьями.
Ну, хоть руками их держи,
А заодно читай глазами.
История страны родной
На стенах, как на поле боя.
«Трудов» и «Правд» горячий слой.
А здесь – «Известия»... Обои
Поверх газет уже идут
И, как щитом, их прикрывают.
Так жизнь спасает вечный труд.
Так мир терпение спасает.
3
Но будь хоть трижды терпелив,
Как все на прочность перемерить?
Прилив – отлив. И вновь в надрыв.
Ох, сколько можно ждать и верить!
Крыть трехэтажно капремонт,
Полы латать, чердак и крышу.
Зимой – не холод, чистый фронт.
Кричит народ, а власть не слышит.
Дела у фабрики лихи:
Ни производства нет, ни сбыта.
Открылись старые грехи,
Кредиты вышли... Карта бита!
Дом старый незачем латать.
И нечем. Нечем!.. Скажем прямо.
Не проще ль будет так – продать.
А люди?.. – В долговую яму.
За общежитие давно
Счет коммунальный не оплачен.
И было б, право же, смешно
Дверь не открыть такой удаче.
И вот судебный интендант
Несет повестки к каждой двери.
Глаза отводит комендант.
А люди, уж, не братья – звери.
Рядились месяц… А потом
Начальство принесло бумаги:
В трехдневный срок очистить дом
Без крика, шума… И без драки.
И по знакомым, по родне,
По деревням в дома пустые
Разъехались... Похоже, все –
Семейные и холостые.
Хотя без драки как тут быть!
Два дня держали оборону.
Грозились даже дом спалить,
Коль с ними так, не по закону.
Но где угрозой, где медком,
Буянов быстро усмирили.
Кого направили в «домком»,
Кому по рюмочке налили.
4
А в дом пришел другой народ:
Старательный и побогаче.
Один строительство ведет,
Другой за это деньги платит.
И старый дом в «евроремонт»
Худые плечи облачает.
Но не поет душа – ревет.
И по изгнанникам скучает.
Стучат и бьют со всех сторон:
Здесь рушат,
здесь пристройку ладят.
Не стройка – диво, эталон:
Крепка, красна, как на параде.
И через месяц не узнать
Ни дома, ни самой дороги.
Сильна строительная рать!
И новоселье на пороге.
Но дом не весел, молчалив,
И только окнами поводит.
Дом тих и грозен, как прилив.
Как белый вечер к непогоде.
Повенчан с тайной роковой,
Судьбу свою до срока знает:
Фундамента изгиб лихой
Все ниже, ниже проседает.
И боль пронзает кости стен,
И дом уже не держат ноги.
И не поднять себя с колен,
И не унять своей тревоги.
Хотя, чего уж там – пожил.
А мог и больше, чтоб не эти...
Одели в камень этажи,
Бассейн на крыше,
сад в проекте.
И с «иномарками» гараж
Вплотную к дому примыкает.
Не жизнь, а сказочный мираж.
Муляж, подделка – но какая!
А может быть, и сам народ
Не люди вовсе – манекены?
Уж больно часто кривят рот,
Не пьют рассол, не ходят в смены.
Но жены... Жены не про всех:
Красивы, ладны, при параде.
Хотя, какие жены – смех!
Сидят в машинах, как в засаде.
Нет деток, сумок, прочих нош.
Меха да кольца – вся забота.
А доли бабьей – ни на грош.
Где кухня, стирка, гвалт, работа?
5
И дому чудится в ночи,
Что в комнатах
(не в тех каморах!)
Стучат по полу кирзачи,
И голос рвется в жарком споре.
Ах, сколько горя видел он,
Горючих слез, беды и лиха!
Какой безмерный бабий стон
Тянулся черной повиликой.
Кого ругать? Кого жалеть?
Ивана? Иль детишек с Любой?
«Забей, забей меня на смерть!» –
Кричит в беспамятстве голуба.
А в чем причина? В чем разбор?
Опять не хватит до зарплаты.
А Ванька токарь ведь, не вор.
Вот и воздал жене… за траты.
Конечно, мог бы, как Петро,
Схимичить с фабрики фактуру.
Горело у того нутро,
Ну, и полез на провод сдуру.
Теперь безногий… Инвалид.
А дети вечно у дороги.
Глядеть на них – душа болит,
Заходится душа в тревоге.
Уж лучше, как Захар, в тюрьму.
Тот жизнь хотел сполна и сразу.
А на зарплату на одну
Где купишь ты ее, заразу?
6
Сейчас в цене другой расклад:
Доходы, как медведь в малине.
А кое-кто уж так богат,
Что хоть дворец твори фамильный.
И строят – виллы, и дворцы.
А кто попроще – «еврохаты».
Кругом, глядишь, одни творцы.
Все веселы… И все богаты…
А где же остальной народ?
Он рядом с домом… У дороги.
Еще пылит, еще живет,
И еле-еле тащит ноги.
Хоть бедность, вроде, не порок,
Да лучше скрыть ее подале
От глаз чужих и от дорог.
Не орден ведь, и не медали.
А жизнь летит, а жизнь идет –
Шумит, кричит и удивляет.
И вроде бедствует народ,
И вроде – будто процветает.
Да что ж мы, право…
Строят дом!
Да и дорога та в почете.
А виновата лишь в одном,
Одном едином недочете.
Уж больно много на словах
Народу счастья обещали.
И часто превращали в прах
Все то, чего так долго ждали.
Пример тому – наш старый дом.
Наш общий дом.
Наш свет. Начало.
Придем! Построим! Обретем!..
А дом,
как пристань без причала.
Не хочет подлость умножать,
Не хочет славить ту дорогу.
Не хочет больше он шагать
По первопутку, с песней, в ногу.
Нет силы… Нет!.. Идет ко дну,
Как взорванная субмарина.
И думу горькую одну
То приголубит, то отринет.
То мстительным и злым огнем
Решит воздать чужим, незрячим.
Однако ночь прошла… И днем
Страдает он, скорбит и плачет.
И на себя с тоской глядит –
На люстры, ванны и паркеты.
И строгий правит аудит.
Сам… Без подсказок и советов.
7
И наступил последний день
Сомненья этого лихого.
И на дорогу пала тень
Чего-то грозного, большого.
Но это видел только дом.
Для всех других гремело эхо.
Бил звездный час,
победный гром –
Шла презентация успеха.
Сто метров шелка цвета роз
Огромным бантом дом венчали.
Шампанское рекой лилось,
Строителей на «бис» качали.
Нарядная толпа гостей
С хозяевами вперемешку,
Устав от здравиц и речей,
Ждала диковинку – консьержку.
Поодаль – дом весь на виду –
Народ толпился… Пир горою!
Никто не ждал ее – беду.
Лишь дом готов был
к битве, к бою.
И к небесам рванулся стон!
Душа взлетела белой птицей.
И дрогнул дом, и вниз пошел
Окном, балконом, черепицей.
Но так тихонечко упал,
Что и травинки не порушил.
Он, как солдат, к земле припал.
Упал, спасая наши души.
Он нас оставил (сам не смог!)
В живых… В раздумье,
но без дома.
На перепутье трех дорог…
Сюжет давным-давно знакомый.
И надо строить новый дом.
И соблюсти святую меру.
Но что мы в этот дом возьмем?
Любовь? Надежду?
Счастье? Веру?
Терпение? Великий труд?
Все к месту будет… Выйдут сроки!
Даст Бог, и зодчие поймут:
Что строить? У какой дороги?
2006 - 2015
Жлобин – Горячий Ключ