Живущий, как Бог, на воде и на черством хлебе,
жующий, как бык, губами морозный воздух,
я думал о полных яслях и теплом хлеве,
уснув посреди небес на колючих звездах.
И в этой космической, черной, пустой канаве,
где я то ли сбылся, то ли по ходу спился,
мне снились такие сны и такие яви,
как будто я сам, глаголен и гол, им снился.
Глазами в глаза мне пялилась тьма незряче,
грозила стволами, прельщала меня столами,
сулила награду – и, выбрав звезду поярче,
на грудь нашивала мне всеми шестью углами.