Домой спешу после ночной
упасть убитым на диване,
задёрнув шторы в мир иной,
забыться в сладостной нирване.
С мороза лютого скорей
в домашних ласках отогреться,
нырнув под пледовый елей
да с шубой сверху…, без кокетства.
В пустой квартире тишина,
под ухом не мурлычет муська,
в Твери уж внуки и жена,
забрали и котёнка Люську.
Моргает ёлка в пустоте
совсем не празднично огнями,
а за окном кружит метель,
резвясь колючими снегами.
Твердит на стенке Фаренгейт,
что в семьдесят всё оживает,
не знать ему – без милых флейт
тепла в квартире не бывает.