На морозе белый-белый с червоточиною дом.
Ветви рук к нему несмело тянет ель, а за углом
Дышит в такт биенью сердца с тонкой коркой льда сугроб.
Здесь давно уж не согреться, не крестить щепотью лоб.
Этот дом в пустыне снежной затерялся и притих.
Он дарил когда-то нежность и хранил тепло других,
Он звенел когда-то смехом, а не плакал тишиной...
И в разбитой раме эхо ветра, как глухонемой,
Что-то промычать пыталось об ушедших днях в закат,
Изливало стоном жалость. Вьюга ставнями набат
Била, пробуждая память дома, в мутных зеркалах
Тень скользнула и осталась, расплескав в снежинках страх.
Огонек в окошке темном вспыхнул бледною свечой.
В пустоте котом огромным тень свернулась, за трубой
Закопченной печки скрежет... Домовой шалит ли, гном?
Ждет кого-то безмятежно с червоточиною дом.