8.
СЧАСТЬЕ ПЕТЕРГОФА.
Бывают диспуты скучны, однообразны,
Живы бывают так, что ты подчас
Воспринимаешь речи несуразны
За тот, неоспоримый, свыше глас!
В таком вот роде диспут приключился,
Когда романсы стихли, отзвучав.
Их запах, звук вокруг ещё носился,
Всю публику восторгом обуяв.
Что впечатленье было не двузначным,
По лицам можно было бы прочесть.
Стал воздух, что ли более прозрачным…
Никто не знал, что вот такое есть.
Когда поют романсы а капелла
Три голоса, умеючи при том,
Сходить с ума уже здесь можно смело.
От песни? Звуков? Тронуться умом?
Кикиморы же своё дело знали –
Уж сколько раз бывали на балах,
Не раз они успех уже снискали,
И после выступлений слыша: - Ах!
А здесь, где о таком и не слыхали,
Не трудно было всех свести с ума.
И цену-то себе не набивали –
Нашла цена их здесь уже сама.
Они опять все вышли на террасу,
Из окон слыша разговоров шум,
Хвалебных слов преподнесли им массу,
Просили обождать. Пришло на ум
Просить, чтоб им здесь поднесли закуски.
Светлейший сам распоряженье дал:
- Покушайте по-нашему, по-русски.
Хотел уже он возвращаться в зал.
- Хотела б, Ваша Светлость, обратиться,
Совсем забыла, с просьбою одной.
Вот надо же такому приключиться,
Забыли мы царю подарок свой.
Остался он в коляске у шлахбола,
Там две картины для царя Петра.
Данилыч взгляд поднял на них весёлый:
- А подождать не может до утра?
Но передумал. И денщик им послан.
Кикиморы хотели сесть за стол.
- Тут кое-кто, привыкший с детства к вёслам,
Составить вам компанию пришёл, –
Светлейший сделал знак и на террасе
Вдруг появился Гежин Михаил.
Сейчас он, в форме, до того прекрасен –
Мари осела, не имея сил.
- Княгиня разыскать его просила.
И отказать ей в просьбе я не мог.
Что, лейтенант, молчишь? Сказать не в силах?
- Спасибо, Ваша Светлость!
Слабый вздох
От Марианны – тоже благодарность,
Она сидит, вся внутренне светясь.
- В роду людском мы соблюдаем парность, –
С кривой усмешкой заключает князь,
И исчезает за закрытой дверью.
К Мари своей подходит лейтенант:
- Любовь моя, я верю и не верю!
И встал над ней высокий, как Атлант.
Они соприкасаются руками,
Мари встаёт – Атланту по плечо –
И дальше разговор ведут глазами:
Потом модели скажут: - Горячо!
Бросают изредка на них косые взгляды
И продолжают дегустацию всех блюд.
- Как рад, любимая!
- Любимый, я так рада!
- Быть приказал Светлейший срочно тут.
Не знал, что думать…
Двери отворились
И на террасу вышел государь.
Его глаза, как угольки светились,
В одной руке держал какой-то ларь.
Михайло в струнку и лицом краснеет.
Из-за царя вперёд выходит князь:
- Сей лейтенант прошение имеет.
Мин херц! Ну, что, рискнём, благословясь?
- Вы девицы мне сердце ублажили –
Доселе не слыхал я таковых.
Уже все гости на террасе были,
Всё больше обступая молодых.
- Сказал мне князь, что лейтенант имеет
К одной из вас влечение души?
Гляжу, что он сказать сам не сумеет.
Эй, бойкая! А ну-ка ты скажи!
- Да, государь, уже мы больше года
Встречаемся, имея общность душ…
Нам не перечит матушка Природа.
И цель имеем мы одну и ту ж…
- Эк завернула! Месяц и венчаем!
А мне пора! – протягивая ларь:
- Подарок от царицы. Поздравляем!
- Спасибо Вам, Великий государь! –
И реверанс.
Обоих сгрёб в охапку:
- Рожайте мне побольше моряков! –
Поцеловал, но больше для порядку,
Махнул кому-то, да и был таков.
На князя Марианна оглянулась,
Глазами о подарке вопросив.
Тот воздух в рот набрал – лицо надулось,
Развёл руками, выдохнул, скосив
Глаза свои он на Екатерину –
Была уже та с кем-то занята.
- Для государя мы везли картины.
И тут гвардеец к ним из-за куста:
- Вот, Ваша Светлость! – запыхался малость.
- Ты, к сожаленью, братец, припоздал.
Пойдём-ка. В кабинет отнесть осталось.
И вы пойдёмте, – молодых позвал.
- Пока что здесь оставим ваш подарок…
Хотелось бы взглянуть одним глазком.
Надеюсь, что Ван Гог его недаром
Прислал царю.
- С пристрастием знаком
Он государя. Потому решился
Преподнести сии творенья в дар.
Ночами, чтоб не видели, трудился,
А это происходит не всегда.
И вот с картины пОлог опустился:
«Предестинация»* застыла на волнах.
И на неё Нептун, в углу, воззрился,
Как и положено, трезубец был в руках.
Ван Гог тут оказался маринистом –
Он живость моря с чувством преподнёс,
Корабль не казался неказистым –
Проконсультировал и этот он вопрос.
Живёт картина – волны пробегают,
Корабль живо выправляет крен,
Нептун его глазами провожает –
Российский флот здесь встал уже с колен.
И князь не смог скрыть своего восторга:
- Мари, однако, мастер ваш папа’,
Хотя за ним и наблюдал я зорко.
Но говорят – восторженность слепа.
Один восторг от вашего семейства.
И, главное, в такой короткий срок.
Замечу я, что нет в вас и плебейства –
Себе вы цену знаете.
- Восторг?
ЗахвАлите нас, Александр Данилыч.
Мишель, ты почему стоишь столбом?
- Поверить в это я ещё не в силах –
Был обручён сейчас самим Петром!
Сам государь твою вручил мне руку.
- Но сердце-то я отдала сама!
- Доверье государя мне порукой…
А в голове ещё стоит туман.
- Давайте-ка откроем мы другую
Картину, – князь снимает полотно,
Отходит чуть назад, а взгляд ликует:
«Виктория! Ну, вот же! Вот оно!».
Лежащий на спине святой Сампсоний -
Повержен он? Сдаётся? Почему?
Лев прыгнул на него и взгляд сторонний
Победу бы отдал уже ему.
Но в чрево уперев своё колено,
Сампсоний тело хищника поднял,
И пастью лев упёрся словно в стену –
За челюсти его Сампсоний взял.
И рвётся пасть, и струны сухожилий,
Когтями лапы чуть разодран бок.
Мы видим в мышцах всю игру усилий –
Чей переступит смерть сейчас порог?
А надо львом чуть видима корона –
И понимаем сразу мы чей герб.
Могучий лев, всю жизнь не знавший трона,
Самоуверенностью сам себя поверг!**
- Да, государь любитель аллегорий.
Да и художник знает в этом толк…
Художник наивысших категорий, –
Князь снова взглядом впился и замолк.
Мари тут повернулась к Михаилу:
- Мишель, давай откроем мы ларец?
Стою, терплю уже я через силу –
Хочу увидеть, что там, наконец!
Как в сказках? Ларчик просто открывался.
На царский стол поставили его.
Мишель стоял над ним и любовался.
Мари нагнулась: - Это волшебство!
В её руках играет диадемой
Оттенками возможных всех тонов
Сам СВЕТ. Взирает Марианна немо
На то, что лишь для царственных голов.
Пусть свечи и горят тут полу ярко,
Но этого хватило им вполне.
Мари в таком восторге от подарка:
- Царица подарила это мне! –
Ах, этот шёпот. – Надо бы примерить.
Но голос князя: - Нам уже пора.
Что, бойкая, не можешь всё поверить?
Гляди, какая света здесь игра!
В таких делах наш князь не ошибался –
Большой был в драгоценностях знаток.
Пока Марией ларчик закрывался,
Мишель картины завернуть помог.
- Пойдёмте в сад! Вам буду провожатым.
Наверное, вас сёстры заждались?
Да-а… помню, как здесь было всё когда-то,
Когда работы только начались.
Над парком уже сумерки сгущались.
Сестрицами стол был опустошён,
Когда князь с молодыми показались.
- Ну, что же, молодцы! – сказал им он.
Под сводами аллей они гуляли:
- Глядите, водяной, похоже, «Сноп».
А вон «Колокола». Вы не устали?
«Диванчик», отдохнул прохожий чтоб.
Их усадил, а сам чуть стороною,
Служителю легонько подмигнул –
Красавиц обдало вдруг всех водою,
Смех князя их в действительность вернул:
- Фонтан-шутиха, – слёзы вытирая,
Светлейший отряхнуться им помог:
- Глядите, как с картины, вон взирает
«Нептунус». Сей учитель дюже строг.
Идёмте. Вот когда вам доведётся
Середь князей найти проводника
(И не поймёшь: всерьёз, или смеётся)?
Пошли за ним, раз вёл он их пока.
Вдруг вспыхнул парк, дворцы все засверкали –
Зажглись иллюминации огни.
Ну, красота! Такого не видали.
Как вкопанные стали здесь они.
Невидимые контуры всех зданий
Старались огоньками подчеркнуть.
Так сколько же затрачено стараний,
Чтоб в стольких плошках огонёк раздуть?
Стеклянные, бумажные горели
Фонарики – деревья и кусты,
Увешанные ими, веселели,
Переходили с прелестью на «ты».
Подсвечены фонтаны и каскады –
Их струи разноцветьем засверкав,
Играли в темноте, как было надо,
Тебе всю выразительность отдав.
И – музыка! Звучала отовсюду.
Ну, как же обойтись нам без неё.
Писать словами музыку не буду –
«Версальский стиль» на нас её прольёт!
А вслушайтесь в волшебный звон «клокшпиля»*** –
Звон колокольчиков, журчание воды.
Вода всё может, всё она осилит,
Она оставит в памяти следы.
Блуждать в саду осьмнадцатого века
Хотелось, заблудившись между строк,
Себя воображая человеком
Эпохи той. Наверное бы смог!
==========================
*- "Гото Предестинация"(Божье Провидение) - первый русский линейный корабль.
**- Карл XII, шведский король.
***- клокшпиль – водяной орган. Под напором воды крутился барабан,
приводя в движение молоточки, которые били
по стеклянным колокольчикам.
*********