Нередко слышим мы о двух столицах,
Одну из них все древнею зовут.
И северною мог бы всяк гордиться,
Которой имя вновь Санкт-Петербург.
Их питерцы признают все и сразу,
А москвичи – признают лишь Москву.
Но кто не видел обе их ни разу,
Так что они столицей назовут?
На Енисее и его притоках
Назвать столицей кто-нибудь бы смог
На Красном Яре, с сопкой невысокой,
Наш город, что давненько не острог.
Наш Красноярск для нас столица края,
И роль его известна, что скрывать.
Мы, значимость Москвы не умаляя,
Его столицей можем величать.
Но есть у нас, друзья, ещё столица.
И сколько б зим и вёсен ни прошло,
Пройдут года, но долго будет сниться
Старинное ангарское село.
Когда-то нам поверить было трудно,
Что триста с лишним, Кежма, лет тебе,
Но вот из года в год ты всё безлюдней,
И все дрожат о собственной судьбе.
Краса былая лишь в воспоминаньях,
Скудеешь ты, старея день за днём.
Не гордость за тебя, а состраданье,
Столица наша, в сердце мы несём.
И, как когда-то Питер своей славой
Затмил Москву, столицей став второй,
Наш Кодинск может быть для нас по праву
Столицей самой близкой и родной.
Хоть невелик, но перерос он Кежму,
И не беда, что мало в нём прикрас.
Беда вся в том, что от столицы прежней
Лишь люди, в нём живущие сейчас.
Увы, в нём нет названий и фамилий,
Что так привычны тем, кто в Кежме жил.
В столице новой это упустили,
А исправлять – нет средств сейчас и сил.
Летят года, в свершеньях и заботах
Куда-то мы торопимся, спешим.
Но хоть на миг задумался ли кто-то:
Что Кежме по заслугам воздадим?
Ведь триста с лишним лет она служила,
Да и сейчас для многих кров дала.
А что воздали ей, старушке милой,
За ратные и мирные дела?
Сейчас, пока столицы обе живы,
На ностальгию можно всё списать,
Но мы порою так неторопливы,
Что даже в этом можем опоздать.
Столицы все нам дороги и святы,
Чем ближе, тем дороже и родней...
Хотелось бы, чтоб кто-то и когда-то
Гордился малой родиной своей.
1996 г.