В глазах - бездонность неба, тишина дубрав,
из детства путь во взрослость бесконечный
и тихое: "Люблю", что означало - прав,
не за гроши ладони грубой нежность.
Сквозь призму слёз упрёк и тихое "прощай".
"Прощаю", - слышу на краю перрона.
Дождь спрячет от меня её за край плаща,
а я заплачу вдруг в купе вагонном.
А рельсы - в небо, им рассвета не догнать,
колёса "sоs" морзянкой выбивают.
Вот бьётся об порог тридцатая весна,
а беды и печали валят валом.
Испарину дорог и передряги пыль
стереть звонком: " Ты как?" - ничтожно, мало.
Подкову для неё у жизни снять с копыт
и подарить, сняв, груз тоски, усталость.
За вкусом разносолов стал я замечать
волшебный привкус детства: каши манной,
и, как она, две ложки кладу я сахар в чай,
что у меня глаза как и у мамы.