Как уютно графоману рядом с гением:
Под бочком его калачиком свернуться,
Задремать… А светлым утром с упоением
Сладко-сладко потянуться, улыбнуться…
А у гения – бессонно вдохновение,
Под глазами – синяки, под сердцем муки…
Графоман оценит чудное мгновение:
Прочитает – и сейчас же ручку в руки!
И сейчас же наваяет в подражание,
Переплюнув и объёмом, и восторгом.
И продаст легко, учтя подорожание.
И прославится. И будет жить достойно!
На обложке он – кудрявый весь и с крыльями,
И прекрасный, и застенчивый немножко…
А у гения всю морду скосорылило…
Ну куда такую морду на обложку?
Не гламурно, неприлично и рискованно!
Не положено! Короче – не годится!
Графоман же меж друзьями и знакомыми
Снисходительно знакомством погордится:
Мы, мол, с гением – эпоха, поколение!
Мы – душа с душой, трибуны и пророки!
Общность мыслей в нас и общность вдохновения!
Мы вскрываем и бичуем все пороки!
Мы – друзья навек, союзники и братия!
И дружина мы, и ваше всё, конкретно!
Называется, конечно: демократия.
По-другому – это не политкорректно.