Из легенд этих мест существует поверье о лешем (луканьке), который раньше обитал в этих лесах, а может, любит пошутковать и сейчас.
Это поверье рассказал мне отец, который работал на лесоучастке в Мушмаринском Лесхозе, данный случай произошел с ним в 50-х годах прошлого века, когда ещё была 6-дневная рабочая неделя.
В субботу после рабочего дня выбрался он в сторону озера, так как работал недалеко от сюда, чтобы набрать грибов и уйти на выходной день в поселок.
Следует сказать, что около Грязевого озера много грибных мест: в хвойных лесах в конце лета много волнушек, груздей и рыжиков, а в пойменном лесу видимо-невидимо опят. На моей памяти опят бывало так много, что их возили целыми колясками домой и кормили ими поросят!
Так вот, добрался он до озера, и пошел вдоль него по тропинке. По пути сворачивал в лес, собирая грибы, когда набрал почти полный заплечный короб, стал собираться домой.
Уже смеркалось, но тропинка, по которой он пришел в этот лес, была отчетливо видна. Отец стал торопиться обратно, чтобы до темноты выбраться на большую дорогу. Однако сколько он не шёл, но выйти на машинный тракт он не мог, хотя по времени уже был должен добраться.
Вдруг тропинка заходит в настоящее болото (эти места изобилуют болотцами и старицами) и там обрывается перед топким кочкарником. Как отец не бился, но пройти через болото не удавалось - тропинка как сквозь землю провалилась. Вперед пройти было невозможно, да и лес вокруг стал неузнаваем, хотя за грибами сюда хожено было не раз.
Отец пошел этой тропинкой в обратную сторону, памятуя, что можно по ней выйти к Илети, а потом окружным путем дойти до жилья.
Но и обратный путь не принес никаких результатов - тропа увязла в таком густом чапыжнике, что пробраться сквозь него можно было разве что с топором.
Тем временем стемнело окончательно, и тропу можно было приметить только по прогалам деревьев, которые еле виднелись в лесу.
В этот момент отцу почудилось, что за ним кто-то крадется: из-за спины то и дело слышались осторожные шаги. Когда он оглядывался, то шаги прекращались, а среди деревьев мелькала чья-то неясная тень, но разглядеть что-то в темноте было нельзя.
Отец же родом был с Урала, долгое время таёжничал, охотился, работал в геологической партии, промышлял на золотых приисках, так что испугать его ночевкой в лесу было трудно.
Тут же на тропе он развел костер, чтобы скоротать ночное время, а сам тем временем примостился у большой сосны. Пламя костра было несильным, а ночь была по-августовски теплая и звездная.
Вдруг снова отец чувствует, что из темноты кто-то смотрит на него, он подбросил в огонь хвороста - пламя вспыхнуло сильнее - и в отблеске костра как будто повиделась фигура человека, но с медвежьей лохматой головой. Видение было всего на секунду, а потом фигура словно растаяла в воздухе. Тут отец понял, что крутил его по лесу сам луканька (так по-уральски в их местах звали лешего), и что, действительно, лучше пересидеть ночь у костра, чем плутать по чащам, опасаясь попасть в гиблую трясину.
Отец попытался разжечь костер сильнее, но тут из леса словно вихрь пронёсся - потоком воздуха пламя прибило к земле, и костер чуть было не потух. Так продолжалось несколько раз, а в это время по лесу кто-то бегал, гнул деревья и ломал ветки с таким треском, что уши закладывало.
Отец помнил, что в таких случаях следует очертить ножом круг на земле и воткнуть нож в эту черту - тогда нечистая сила не сможет подойти к человеку, он так и сделал...
Кончилось это нечистое наваждение только тогда, когда в небе слегка забрезжило.
Утром отец без труда нашёл правильное направление и вышел из заколдованной чащи.