В четверг договорились сделать два фотосета.
У девушки был «Кэнон» и непривычное имя «Грета».
Грета приехала из города Нальчик.
Причудливо стриглась, как мальчик
Лет двадцати.
Мы договорились к шести:
Ближе к вечеру, в вожделенный «золотой час».
Она говорит, уличный свет, безусловно, важен,
Хотя важнее, чтобы внутренний свет не погас,
И ещё, что фотосъемка, по сути, обычная кража
У мира – его рельефов, фактур и красот:
«Повернись чуть левее…немножко… Да, так вот».
Я смотрю в её жизнь через зеркало объектива.
Её вряд ли можно назвать счастливой,
Каждый день – отсвет слепящей вспышки.
Вроде ярко, но порою - слишком.
Грета – фотограф пятого поколения.
И все пресловутые золотые сечения
Прямо-таки впечатаны в её гены.
Она смеется: «Ничего не вемы, -
Просто чувствую - так хорошо бы». -
И тащит меня в трущобы.
А мне кажется, есть хромосома,
По которой только с камерой
Грета чувствует себя дома.
Наша беседа становится камерной.
О родителях Грета чаще молчит.
Они снимали на «Оптику» и «Зенит»,
Были людьми безудержно пылкими,
Прикасались к искусству, но чаще – к бутылке.
Они живы, но вот уже много лет,
Как их попросту нет.
Она достает старинную пленку.
У Греты есть два ребенка.
«Не знаю, с кем из них тяжелее».
Первый – «Кэнон» – висит на шее.
Второго родила лет в шестнадцать
По любви, от которой пришлось отказаться.
Грета ходит на танцы, жалуется на варикоз
И ещё - на отсутствие крыльев:
Было бы столько поз, ракурсов, композиций,
Что только и успевай трудиться!
Говорит, люди чудесны, но часто – изводят,
Грета тащит меня на крышу завода,
Лезем на верхотуры:
«Детка, а разве ты не рисковала ради литературы?»
У меня кружится голова –
Я слишком хорошо понимаю её слова.
На большой высоте всегда головокруженье.
Грета вниз смотрит без сожаленья.
И тихо так мне: «Люди уже не те».
Она угорела на кислоте,
И марки года два как не лижет,
Но люди не становятся ближе.
«Понимаешь, вся шелуха обсыпается,
Уходит, как песок через пальцы и,
Как бы ни прятались они хитрО,
Я вижу всё их изъеденное нутро!..
До сих пор… Как тогда… Всё вижу…
И, конечно, не хочу быть ближе…»
Спускаемся с крыши завода –
К нам бежит собака бойцовской породы.
Грета немного боится, но гладит её по спине
И попутно рассказывает мне,
Как шла через двор с младенцем,
Её окружила стая – и никуда не деться!
«Вот тогда было страшно.
У моей дочери глаза цвета яшмы... –
Она спохватывается, берёт «Кэнон» на шее, -
Но, знаешь, люди бывают страшнее,
От них не спасёшься камнями…
Смотри, какие блики вон там, на раме!»
Грета родом из города Нальчик.
Она – талант, но получает, как мастер средней руки,
И не может понять, девочка она или мальчик.
Её слишком часто вынуждали поступать по-мужски.
Эва Нил.