Давно хочу рассказать об этом. Но то ли память подводит, то ли сердце жмет непонятно отчего. А ведь надо. Уйдем мы, и забудется, как многое другое.
Ребенок то я послевоенный. Из первых уст помню рассказы о житухе в те страшные годы. Как собирали очистки мороженые картофельные со своей же помойки, мыли, сушили да делали крахмал…
Да я и не об этом даже. Папа, когда пришел с войны, был молодым человеком по нынешним временам. Тридцать один год всего. А за плечами армия – три года, финская война (полгода что ли?), да вся война до сорок пятого года, да еще год службы – не сразу демобилизовали.
Из военных вещей его помню тетрадку в коленкоровой корочке. Химическим карандашом «Катюша» в нескольких вариантах, «Землянка», «Жди меня…».
Был еще трофейный пистолет. Куда делся – не знаю. Но оружие в доме было всегда. Папа был страстный охотник. И был у него друг Аркаша, тоже фронтовик и тоже охотник.
У Аркаши было ранение. Оторвало ему кисти рук. В госпитале врачи исхитрились и сделали ему из лучевых косточек по два пальца. Руки получились короткие, но виртуозные. Мог Аркадий ими и рюмочку поднять, и спичку из коробка достать, и папироску прикурить.
В колхозе дали ему личную лошадку. Вот на ней и приезжал он в гости к нам. Сядут с отцом за стол, рюмочку выпьют и разговоров на весь вечер. О войне не говорили. Про охоту, про друзей, еще о чем-то. Ночевать не оставался, жена дома ждала.
Какой была фамилия Аркадия – не знаю. Все звали Аркаша Безрукий.
А папины руки были всегда горячими. В любой мороз отдаст мне свои варежки, я иду в троих мерзну, а он ничего. И всегда что-то напевал себе под нос. Я тоже замечаю, иду – мурлыкаю.
15.01.2016г.