Петух в нелегкую годину
Однажды голос потерял.
И пусть проблема обратима,
Но меч дамоклов нависал.
Поскольку должен кукарекать
Во время утренней зари.
Да только как же это делать
Когда простыл до хрипоты?
Ему по правде очень надо
Исправить собственный недуг.
Поскольку люди, вероятно,
Свой сон не слишком берегут.
Они все время просыпались
Намного позже, чем должны.
И осознав, где оказались,
В какие поздние часы.
Ругались только и бранились,
И угрожали петуху.
К его хозяйке обратились,
Приблизив дело не к добру.
Она пришла к нему в курятник
И наказала в эту ночь
Исправить собственный хлебальник,
А то отправится под нож.
Петух не мог тому поверить,
Пытался с мыслями прийти,
Еще не зная, что же делать
Поскольку тикали часы.
И вдруг одна его пеструшка,
Услышав, как петух стонал,
Ему сказала, что не нужно
Себя травить по пустякам.
Что, мол, совсем не далеко
Есть место, где он всё поправит.
- И как же выглядит оно?-
Петух с надеждой вопрошает.
- Уж это место ты узнаешь,-
Сказала бойкая жена –
Там люди стопками лежали,
Заснув однажды навсегда.
Среди крестов, могильных плит,
Ты сможешь практике предаться.
Быть может, кто ни будь из них
Еще сумеет оклематься.
И уж тогда легко деревню
Сумеешь засветло поднять.
Ступай на кладбище за этим
Кончай уж время прожигать.
Петух так сильно растерялся,
Услышав доводы ее,
Что лишь сильнее заметался
Вокруг гарема своего.
Но делать нечего, как видно,
Пускай не быть семи смертям.
Продолжив трудную годину,
Какую с блеском продолжал.
Сквозь тьму раскинутых просторов
Он брел как странник до конца.
Достигнув цели очень скоро,
Любой секундой дорожа.
И там, на кладбище, где всюду
Стоят могильные кресты,
Где ветер каждую минуту
Свистел порой до хрипоты,
И все гремело и стучало,
Листва на ветках шелестит…
Умершим это не мешало,
А петуху - не повредит.
Он весь как лист дрожит от страха,
Не может голос проявить.
Ему совсем не много надо,
Всего лишь мертвых разбудить.
Петух смотрел на перспективу,
Представив красочный пейзаж.
Настолько страшную картину,
Что даже чудится мираж.
Но после тягостных раздумий,
Предвидя собственный финал,
Когда он сам себя погубит,
Чего нисколько не желал.
Тогда уж он, слегка замявшись,
Решил исполнить свой мотив.
И вместе с публикой оставшись,
Стал кукарекать среди них.
Сначала он, хрипел легонько,
Потом стал голос повышать.
Пока держал себя спокойно,
Он мог концерт свой продолжать.
Ну, а потом закукарекал,
Дерзая сотню раз подряд.
Но не откликнулись на это
В могилах те, кто там лежал.
Петух серьезно огорчился,
Что, мол, не вышло ничего.
И то, к чему он так стремился,
Прошло бессчетно для него.
Уже пора идти обратно,
Поскольку близится рассвет.
И очень скоро, вероятно,
Придет безвыходный конец.
И вот петух домой вернулся,
Залез, как раньше, на забор.
На свет от солнца оглянулся,
Как делал это до сих пор.
Тогда уж он закукарекал !
Да так, что все, во всех домах,
От раздававшегося эха,
Буквально были на ушах.
Одни попадали с кровати,
Других и вовсе не поднять.
А сам петух, наверно, кстати
Решил из дома убежать.