Капли яркие. Рубиново-алые.
Одиноко на дне бокала.
В матовой дымке глаза усталые,
В жизни видевшие не мало.
На плечах, будто тяжким бременем,
Беспощадно сутуля тело.
И с лицом посечённым временем:
Была молодость, было дело.
Кофе крепкий, давно остывший.
Горло режущий дым табачный.
С кухни мат тишину убивший
И бармен, как Иуда, мрачный.
На окошках рисунком розовым,
Холода нанесли узоры.
Лампы свет перегаром бронзовым…
Взглядов, вспыхнувшие укоры.
И одевшись, как можно тише.
Мимо летней пустой террасы.
Оглянулась… Никто не вышел.
Побрела на ночную трассу.