I
Струит рассвет прохладу
и доспехи скинув,
бежит зима,
как амазонка
от ласковых лучей тепла и неги
в Гипербореи,
рдеют щеки
от колкостей ветров,
Овидия стихов,
от приближенья цели
в линейном беспределе
летящих лет.
2
В мир слов и нот,
в тень звука,
множась,
и заливая светом города,
аркады, купола,
деревья –
явь,
из ниоткуда,
сыплется, слепя,
зимы восторг,
нейтрализуя
прогресс, устойчивость,
оружие, орущих,
оратая, орало,
Фонтенбло,
переселенцев, Гамбург,
спящих
под равнодушным
и безмолвным небом
тревожным сном сомнамбул.
3
Сонмы снов
плывут в пространстве.
Вектор боли
веретеном
столетья крутит
и тишь шуршит
в часах песочных,
в ночных молитвах,
в снегопаде,
смертельным танцем мотылька,
когда безвременья рука
играет кружевное соло
для мальчика
в заброшенном селе,
где журавлиное «курлы» во сне
пробудит,
меж стволов маня,
в редеющих лесах,
в простор,
пропаханный ветрами,
в пропахший морем,
день свободы.
Он янтарём,
раздробленным в пыльцу,
мерцает на закате
тенями прошлого
и качество открытий
придёт лишь с третьим петухом
в простом и не устроенном
пространстве..,
где тело станет точкой
в слиянии сторон,
где сон,
став пастухом,
уводит к катастрофе,
когда паришь
и окружает тишь..,
а будит запах кофе.