Помоги, Господь, эту ночь прожить,
Я за жизнь боюсь, за твою рабу...
В Петербурге жить — словно спать в гробу.
Осип Мандельштам, Январь 1931
ХХХ
Поверь, что зря ... Он выкрестов не любит,
А иудейский Яхве? (он далёк).
Да, в Питер не придет и чёрных Бог,
Ведь в городе толпа безумцев блудит
Морозный тлен. Как беспощаден рок!
Иди, поспи, ведь ты им тоже верил...
Под кумачом предательских знамён.
Иди, как в гроб, иль в Смольный на поклон?
Ты не пошел и сам свой грех измерил.
Стал каждый стих читаться - словно стон!
Смотри, на льду лежат убитых тени,
Смотри, от демонов на куполах теснО,
Зрачком безумца каждое окно
Висок корежит ужасом мигрени.
И в голове - как в Питере - темно.
Тебе осталось тощих семь сезонов...
Их семь годов из засухи и зла.
Когда лишь голость скудного стола
На Май, с толпой построенной в колонны.
Крестов снесённых ломкостью угла.
Упавших в снег, упавших в лёд эпохи,
В Империи огромный темный гроб.
Откуда вылез краснокожий клоп,
Назвав себя гигантом многооким
И многоруким, как тупой циклоп.
Господь ушел, ты не проси напрасно,
Ему тут нет ни места, ни добра.
Январь собакой лает из угла,
Его язык из белого стал красным,
Он лижет кровь от ночи до утра.
В гробу теплей, чем в Питере погода...
Они придут и скажут, все рабы
Теперь от жизни и добра свободны,
Поэты больше власти неудобны,
Их ждут цензура, тюрьмы и гробы.