-1-
Здесь память окольцована
огарками свечей.
Русь не щедра Рубцовыми,
щедра на палачей.
Что ни поэт – потерянный,
что ни стихи – то плач.
У каждого Есенина
есть тоже свой палач
в прикиде англетеровом,
наточенный топор.
А мы надежду с верою
все ищем до сих пор.
А нам всё мнится: избрана
за что-то Богом Русь.
Но та страница выдрана,
где был прописан путь.
Не ведаем ту сторону,
в которую идти.
И потому по-черному
слагаются стихи.
По-черному, как вороны,
что каркают кружа.
Скажи, в какую сторону
отправилась душа?
Скажи, где Божье слово?
Но тишина – века.
И лишь строка Рубцова.
Есенина строка.
-2-
Прими их пьющих и скорбящих
в пределах выпавшей судьбы,
остервенело настоящих,
о жизнь свою разбивших лбы,
но любящих до рвотной боли
и эту тихую печаль,
и звездочку над сжатым полем,
манящую в немую даль.
Когда взовет к ним злая сила:
«Который век? Который час?
Поэты, вы еще в России?» -
ответят: «Нет. Россия в нас».
-3-
Что ни век – собачий лай
жизнь русскую итожит.
Но над лаем Николай
отзывается Сереже.
К небу подними лицо:
там надежда и спасенье.
Плачет колокол Рубцов.
Стонет колокол Есенин.
Индевеют купола –
покрывает злато проседь.
Но шепнут они слова –
и за нас, земных, попросят.
И откликнется сам-Бог,
коли он по-русски бает.
Это Коля нам помог,
нас Сергей оберегает –
машут в сумерках зимы
из неведомой нам дали.
Надо только, чтобы мы,
чтобы мы не забывали.