Под лютый холод и злые хохмы
- обстрел нещаден - терплю, молчу.
Тут или вырасти, или сдохнуть
(второго хочется больше чуть).
Какие клавиши нажимают,
чтоб эту ересь перебороть?
Нельзя пилюль, алкоголя, шмали
(что там обычно толкают в рот?).
Депрессий яду нельзя поддаться,
иначе снова вставать с колен.
Тут или выиграть, или сдаться.
Сжимаю зубы: преодолеть
сумею, запросто. Мне не двадцать
(какое счастье). А ты - уйди.
Я запретила себе сдаваться
и закрываться на карантин,
когда влюбленность не входит в двери,
но застревает в печной трубе.
С тобой почуяв себя живее,
я буду радоваться тебе,
не превращая в еду, в потребность,
не засыхая от недовстреч.
Мой разум светлый пускай окрепнет,
пускай научит меня беречь
большой души огневой трилистник
и одержимости избегать.
Ты мне родной, невозможно близкий.
Но что за гребаная пурга:
когда объятия дарят нежность
такую, что - ничего нежней, -
ты резюмируешь, мол, промежность
и все, что связано дальше с ней -
неинтересно тебе?! Вот так-то.
Не надо плакать. No, girl. No cry.
Жизнь кем-то поделена на такты,
читай по нотам, играй, играй,
не прекращая, бери дыханья,
отдайся музыке и игре.
Подумай, Солнце не отдыхает,
не ноет: "Скоолько ещё гореть?".
Он тоже любит тебя. Неважно,
что свадьбе, видимо, не бывать.
Река течёт. Проплывает баржа.
Её колышет едва-едва
от кораблей, проходящих сбоку.
Плывущим мимо - маши рукой.
Я говорю: убирайся с Богом.
И улыбаюсь тебе тайком.
19.1.16