Только новые строки и смыслы, плодящие боль,
оправдают меня, да и то оправдают навряд ли.
Упрекая себя в этом доблестно смазанном старте
и маршруте, столь сложном, пунктирном и вычурном столь,
ставлю крестик вслепую на географической карте,
в первом слоге столицы РФ попадая на ноль.
Блики солнца рисуют на глянце, как школьница мелом.
В разноцветных обоях кишит насекомая дрянь.
За стеной мать воздействует словом на дочку и делом
за плохую учебу, а дочка кричит: «Перестань!»
Ей минуло 12, она уже выросла телом
и умом для того, чтобы молча выслушивать брань.
Это все. Ничего больше нет, кроме выпуклой точки
тишины и покоя, когда расплывается след
по щеке от пощечины, да нелюдимый сосед
собирает свой мир по осколку, фрагменту, кусочку,
как с разбитых судов Робинзон – инструменты и бочки,
приближаясь к отметке в потерянных 25 лет.