Вопрос. Что заставляет власть делиться с народом? Что заставляет всласть самоограничиваться и быть либеральной, создавать гражданское общество, поддерживать честные выборы?
Ответ кроется в простых человеческих чувствах. Жадность и зависть.
Допустим, есть Луганская область. На её территории имеются запасы 1 млрд. тонн угля.
Если силой оружия и репрессиями загнать миллион шахтёров под землю, то можно заработать 10 долларов на тонне. Всего 10 млрд. долларов.
Придется делиться с армией, полицией и прессой, чтобы пудрила «придуркам» мозги, придется худо-бедно обеспечить медицину и образование.
Но 10 млрд. долларов гарантированы за 100 лет.
100 миллионов долларов в год хорошие деньги.
Но.
Поехал Хозяин Луганской области на воды в Баден-Баден.
Там встретил немца из Рура.
Выпили, закусили.
Пригласил нашего Хозяина немец в гости.
В недрах Рурского бассейна тоже 1 миллиард тонн угля, но мама дорогая, как же богато живёт этот немецкий бюргер!
Дворец, личный самолёт, золотая посуда, но главное – заводы. У немца глубина переработки угля в три раза больше.
Сортировка продукции не по двум типам – уголь и порода, а по десяти маркам.
На каждую марку угля своя технология и свой рынок сбыта.
«Сколько ты с тонны имеешь?», – спросил Хозяин.
«Тридцать долларов, – ответил швабская морда, попивая пивко, – а чо, нельзя!»
«На здоровье, – говорит Хозяин, – но как ты этого добился?»
«Честно говоря, я и сам не знаю», – отвечает немец.
Стали изучать вопрос.
Выяснилось, что рабочие в Руре учатся в школе не три класса, а семь. Что в Руре не одна политическая партия, а три.
Что немец постоянно советуется с народом, поддерживает профсоюз и не боится быть не избранным на выборах, потому что глава оппозиционной фракции Рура уже два раза был Президентом, но его тоже два раза не избрали.
Глава оппозиционной партии Рура тоже зарабатывает на угле, но не 30 долларов с тонны, а 10.
Задумался Хозяин. Подсчитал. Прикинул.
Не его, так его детей однажды работяги в шахту опустят, но без лифта, а в свободном падении.
Может правильно у немца всё устроено?
Более разумно.
Особенно если учесть, что немецкие генералы армии и полиции тоже имеют по два доллара с тонны, а луганские еле-еле десять центов на двоих делят.
Приходится постоянно оглядываться на своих же, чтобы не укокошили.
«Ещё мне скажите, – требует Хозяин, – где немец деньги берёт на постоянное развитие новых технологий? Не может так быть, чтобы здесь никакого обмана не было».
Разобрались. Оказалось, что немецкий шахтёр тоже зарабатывает доллар с тонны, потому что механизация и не нужен миллион шахтёров, а достаточно сто тысяч.
Все деньги шахтёры, учителя, медики, полицейские, армия и сам немец хранят в своём же банке – Шахтёрский банк Рурской области – называется.
Акции этого банка и акции всех заводов продаются в Нью-Йорке на фондовой бирже, а Луганские акции туда доступа не имеют, потому что вот незадача – какие-то придурки перед размещением акций приезжают посмотреть на шахты, с рабочими поговорить.
А потом пишут дебильные доклады, что надёжности у этих акций нет никакой, потому что рано или поздно народ взбунтуется и всё к чертям переломает.
Финансовое агентство Стандарт и Пурс присваивает луганским акциям рейтинг ССС.
Что!? Да вы вообще подурели! Это ж запомнить невозможно! Нельзя ли попроще!? На каком языке писано? Нам по-нашему давай!
Остался один вопрос непонятный.
Это ж в кого через сто лет превратятся луганские «придурки» если им свободу, образование и либерализм подсунуть вместо дисциплины и водки по три рубля?
Очевидно же, что в немцев они превратятся.
Хозяина не тронут допустим, но могут от веры отцов отказаться.
Ведь вера отцов, она дорогого стоит. В долларах её не оценить.
Пришёл домой с работы, врезал бабе между глаз, чтоб боялась, стакан всосал, на Крещение в баньку и в прорубь.
Немцы-то другие. Кишка у них тонка. А мы вона каки герои!