К нему беда спешила уж который год,
Через ущелья, горы, скалы, реки, вброд.
Шагала тысячью чертей
Под звуки ружей и костей
И вот дождями покатилась горных вод.
Он не запел мотив отчаянный в ту ночь,
Его медведь почти задрал и сгинул прочь.
В предсмертных судорогах он,
Душою предкам шлёт поклон,
Пытаясь стылость в своих жилах превозмочь.
Холодной изморозью стон застыл в ветвях,
В глазах безумных только небо, боль и страх.
Он так в агонии лежал,
Но зубы стиснувши держал,
Остатком жизни кровоточа на устах.
И в тот момент, когда в беспамятстве, без сил,
Он душу рванными руками ухватил,
И то ли ангел, то ли бес,
Той ночью шёл сквозь тот же лес,
Остановился, душу с телом крепко сшил.
И он очнулся, волчьим духом стережён,
Он мглой зелёной в чаще леса окружён.
Стараясь на ногах стоять -
Такого с жизнью не разнять,
Всю жизнь свою он лезет смерти на рожон.
Но в этот раз решил он смерть перехитрить,
Кому - в горах лежать, кому - по рекам плыть.
А в нём и жизни толком нет,
Под кожей - вросший амулет,
И сердце зверем бьётся, крови не остыть.
Отряд погиб, а он живой идёт вперёд,
И всем, кому нужда, он руку подаёт.
И он идёт, и жизнь ведёт,
Беду дорогой обойдёт,
А всем, кто встретятся - в душе растопит лёд.
(20-I/ 2016 г.)