ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ.
Мы днями ткём недели, месяцами -
Года - они сплетаются в века.
Но мы не лезем грязными руками.
Нет. Ближе нам дающая рука.
И всё-таки не лишены соблазна
На миг предстать вершителем судеб.
История всегда многообразна;
Нечистым на руку она насущный хлеб.
Её подправить будет им не стыдно,
Переписать немного под себя.
Бывает так за Родину обидно,
Когда её честь, имя теребят.
А я о чём? Рассказываю сказку.
Вы скажете: не все ли мне равно?
Истории зачем мне строить глазки,
Когда всё было так уже давно.
Хотелось бы правдивого намёка,
Когда вокруг я слышу - сказка ложь.
Нет, не хочу преподавать урока.
Лишь на любовь намёк - ты сам поймёшь.
Непросто взглядом прошлое буравить,
Пласты времён для слова тяжелы.
Но постараюсь там свой след оставить:
"Здесь был..." - на теле времени скалы.
Пусть песнь поют всегда безумству храбрых.
Волну времён вспоров своим крылом,
Несу вам слово лишь в могучих лапах,
Писать пытаюсь сказку о былом.
Пою любви я песнь очередную...
Нет, не пишу, а повествую лишь.
Рукой Винсента я слова рисую.
ЛЮБОВЬ! А ты - историю вершишь!
1.
БЕЛЫЙ ДЕНЬ МАРИАННЫ.
Бывают дни одолжены судьбою:
Находит вдруг кого-то белый день,
И ты уже летаешь над собою –
Вчерашний ты – сегодняшнего тень.
И можешь ты сегодня всё на свете,
Что ни возьмёшь, даётся всё рукам,
Въезжаешь в сказку в золотой карете.
И, главное, всего добился сам.
Не потерять. Успеть перо жар-птицы
Схватить. Суметь распорядиться им.
Потом уже плодами насладиться.
Пока же – на пороге лишь стоим.
Кикиморы стоят перед гостями
И складки платьев нервно теребят.
Обводят зал зелёными глазами –
Когда ещё представит царь тебя?
Сам государь их вывел и представил.
Себе взял стул, чуть сбоку сел от них.
Сидел и глаз маслинами буравил,
И ждал, когда же в зал польётся стих.
Опять шаг в пропасть. Голос Марианны:
- Приветствовать хотелось бы гостей.
Уже мы здесь – и это ли не странно…
- Эй, бойкая, давай-ка без затей!
И как в омут кикимор кидает,
Приближая незримую даль:
- «Я о прошлом теперь не мечтаю,
И мне прошлого больше не жаль…»*.
И голоса плывут, переплетаясь,
И зал накрыло шали полотном.
Глаза гостей, всё больше открываясь,
Глядят и ищут что-то за окном.
Своей любви ли прошлое искали –
Мари во многих видится печаль.
И, отдаваясь звукам той печали,
Зал ждал тепла, что им подарит шаль.
И тишина! Зал в облаке туманном.
Мари уже над пропастью кружит:
- «Пусть это сам чарующий и странный,
Мираж большой, израненной души…»**.
А Марианна видит Михаила,
Что одинокий у входных дверей.
Какая-то неведомая сила
Вдруг голос её делает звончей.
Она в порыве небывалой страсти
Уже поёт ему лишь одному,
Но души рвёт другим она на части
И даже государю самому.
Её подруги где-то с нею рядом
Связуют зал и пение своё.
Они гостей обводят милым взглядом…
А Марианна всей душой поёт.
Пусть одинокий путник очарован
Бывает даже пением твоим.
Не устоим перед волшебным словом
Любви, когда мы этого хотим.
Стоит Мишель и полной грудью дышит.
Зачем? Мне сердце, милая, не рви.
Ужели это правда, что он слышит:
- «...Мираж любви, несбыточной любви».
Весь зал уже во власти Марианны.
Вот царь, пред ними, оседлавший стул, –
Он далеко и взгляд его туманный
К былому уже душу повернул.
«Ещё один» - в головке закружилось,
А там уж что-нибудь повеселей.
Мари чуть вышла, на царя воззрилась
И отдалась ему душою всей:
- «О, позабудь былые увлеченья,
Уйди, не верь обману красоты…».***
Вокруг царя обходит лёгкой тенью,
Рукой к плечу, для чувства полноты.
Её слова два голоса добавят,
Догонят их. Сливаются в один.
И пенный след на берегу оставят:
- «О, жизнь моя, постой, не уходи!».
Вдруг заведясь, и время разгоняя,
Она уже пошла среди гостей.
И нА головы им слова роняя,
Навстречу ветру мчится без затей.
Всем хочется чуть более живого -
Она заводит песнь про "Ямщика".
Сам выбери, читатель, про какого,
Пока ещё мной пишется строка.
И государь уже тут, как проснулся,
Пристукивать стал в такт ей каблуком:
- Жги, бойкая! – к царице повернулся –
Сидела та с заплаканным лицом.
А государь подходит к Михаилу:
- Однако же, и лакомый кусок!
Завидовать не буду, – через силу,
Но улыбаясь, он ему изрёк:
- Гляди же, Миша, ты своей чертовке
Особо в песнях воли не давай.
Она же ими пользуется ловко –
Гляди, у всех, как чувства через край.
- Но, государь, она при мне не пела!
И я не знал, что ТАК она поёт!
- Царицу покорить уже успела,
И мне теперь покоя не даёт.
Ты не боись! Глазищи заблестели!
Не претендую – хватит мне других.
А вам, мой друг, даю я две недели!
- Но?!
- Месяц много! Ну, дерзай, жених!
А Марианна подошла к подругам
И что-то им шепнула на ушко.
Глаза, сначала полные испуга,
Теперь смотрели смело и легко.
И знала – не оставлена вниманьем.
Глаза царя ощупали её.
- «Не спрашивай, не вызывай признанья…»,**** –
Она взяла оружие своё.
Прислушайтесь! В саду и птиц не слышно.
Из окон голос льётся, как фонтан,
Опутывая сад, стремится выше,
Сливаясь с птичьим пеньем где-то там.
Екатерина с Меншиковым рядом.
Она сидит, вся заворожена.
А звуки льются золотым каскадом –
Екатерина здесь сейчас одна.
Светлейший вскользь за залом наблюдает.
Внутри он горд, сияет его лик –
Каких царю певичек поставляет:
«Глядите, как внимателен старик!».
Тут вдруг он обо что-то спотыкнулся…
«Старик! Старик? Кого я так назвал?» -
Он вдруг весь покраснел и поперхнулся,
И оглянулся – может, кто слыхал?
«Ах, чтоб тебя! Ведь я подумал только…
Не уследишь – развяжется язык.
А как ещё мне думать-то, поскольку
Не молод сам. Я сам уже старик!
А вот Светлана говорит другое…
А у Петра? – Мария Кантемир.
Как связаны бываем мы порою.
Как всё старо! Затёрто всё до дыр!
Как хороши развязанные руки,
Как хорошо – все списаны грехи.
Вот плохо то, что жёны уж старухи!
Но мы-то, слава Богу, петухи!
Глянь в зеркало – кого ты там узреешь:
Пирожника? Ан, нет – Светлейший князь!
И полон сил, и многое успеешь» –
Сидел Данилыч, внутренне смеясь:
«И будет так, чтоб не сойти мне с места!».
А тут опять раздался бархат слов:
- «Я помню вальса звук прелестный…»*****
И снова князь был плыть готов.
Не зря старался царь для дипломатов –
Тех тоже поразил внезапный шок:
Сначала флот, фонтаны и палаты…
И пение сегодня, как итог!
И почему божественно красиво:
Что ни услышь, куда ни кинь свой взгляд.
Все восклицают празднично учтиво.
Царю о многом взгляды говорят:
«Какой венец придумал Алексашка!
Хитрец! Молчал. И я не ожидал.
А бойкая? Смазливая милашка.
Хотя о чём? Ведь я же обещал!
Куда ни кинь – в герцбрудера упрёшься.
Герой и умница, и вор, и казнокрад!
Смеётся он – и ты уже смеёшься,
А так бы был повесить его рад.
Но я ему безмерно благодарен,
Что он всегда, во всём был верен мне…
В аду чертями будет он изжарен.
А я? А мне гореть уже вдвойне.
Кому понять уверенность Петрову,
Как не Лексашке, другу моему.
В таких, как он и вижу я основу –
Они необходимы посему.
Пора уже и в залу возвращаться…
В последне время столько этих дум».
Стал полог песни ниже опускаться
И, шелестя, прошёл по залу шум.
Царь Пётр встал и подошёл к певицам –
Над ними возвышался исполин –
Прошёлся поцелуем царь по лицам:
- Такое чувство – в зале был один.
Уважили, красавицы, не скрою.
А! – к залу вывел за руку Мари:
- Кто скажет мне чего сей голос стоит?
Ты, бойкая, в глаза мне посмотри.
Вы видите? – она не только голос.
А Миша где? Иди сюда, жених!
Узнаю – с головы падёт хоть волос,
Останешься без этих… без своих!..
Вот, господа, два сердца золотые:
Вот флот в руке, а вот России глас.
Вы видите они – такие молодые.
Такие же они, как и страна у нас.
Вчера намёк им дал, сей час соединяю.
На свадьбу обещал своей персоной быть.
Поэтому при вас я их и обручаю.
Катюша, кольца где?.. Что, будете носить?
Сегодня же отпразднуем помолвку…
Доставят, бойкая, родителей твоих.
А то, пожалуй, будет нам неловко
Девицу пропивать… и без согласья их!
Ван Гог с мадам, мы помним, у бабули!
И как, скажите, их предупредить?
Такой вот мы сюжетец завернули…
Всё будет хорошо – не потеряем нить!
=====================
*- «Тёмно-вишнёвая шаль» - В. Бакалейников.
**- «Мираж» Т. К. Толстая (Котляревская)
***- «Уйди, не верь обману красоты…» - Т. К. Толстая (Котляревская)
****- «Не спрашивай, не вызывай признанья» - А. Н. Струговщиков
*****- «Я помню вальса звук прелестный» - Н. Листов
***********